Лекция
Привет, Вы узнаете о том , что такое капиталистическая глобализация, Разберем основные их виды и особенности использования. Еще будет много подробных примеров и описаний. Для того чтобы лучше понимать что такое капиталистическая глобализация, транснациональная корпорация, противоречие труда и капитала эпохи глобализации, глобализация воспроизводственного процесса, неомаркетизация, неоприватизация, финансовая глобализация, субъекты и объекты гегемонии глобального капитала, корпоративная номенклатура , настоятельно рекомендую прочитать все из категории Политическая экономия (политэкономия).
В обыденной жизни глобализация ощущается большинством населения Земли во всех сферах своей социальной жизни: начиная с практически актуальных для каждого глобальных проблем и заканчивая всемирным рынком товаров (когда мы покупаем китайскую одежду, голландское масло, австралийские яблоки и т. п.) и единым «информационным полем» (чего стоят хотя бы всемирные СМИ и одинаковая по всему миру реклама всего — от прохладительных напитков до кинофильмов).
В качестве отправной точки для своего анализа используем ряд в принципе общепризнанных тезисов. Воспользуемся в качестве первого приближения представлением о глобализации как процессе, во-первых, характеризующем некоторое новое качество современного общества как единого, всемирного, глобального. В чем состоит это новое качество, мы постараемся разобраться ниже, а пока заметим, что глобализация, во-вторых, есть именно процесс, а потому она имеет определенную меру своего развития. Более того, этот процесс (как и всякий социальный процесс) противоречив и нелинеен. В силу сказанного, естественно, мера глобализации может быть и является различной для разных периодов социального времени и «локусов» социального пространства (проще говоря, мера глобализации социальной жизни различна для деревни в российской глубинке и для Брюсселя, она может расти или снижаться от года к году в зависимости от многообразных обстоятельств). Соответственно, в-третьих, мало у кого вызовет сомнения, что наряду с глобализацией в современном мире развиваются и противоположные ей процессы (локализации, ренессанса социальной роли ряда национальных государств, «разбегания» и столкновений цивилизаций, дифференциации качества жизни и т. п.). Наконец, логичным выглядит и утверждение, что это процесс, протекающий на уровне и технико-экономических (производительные силы), и социально-экономических (производственные отношения), и социально-политических, и культурных отношений. Если согласиться с этими представлениями, то на первый план выходит вопрос: а в чем же состоит это новое качество социопространственного бытия современного мира, и есть ли оно вообще? Авторы ответили бы на это вопрос так (пока что это не более, чем гипотеза): глобализация развивается в современном мире в той мере, в какой «глобальные игроки» (их перечень общеизвестен; это ТНК, такие наднациональные институты как НАТО, МВФ, ВТО и т. п., сверхдержавы...) оказывают влияние (вплоть до решающего) на экономические, социальные, политические и духовные процессы, протекающие в национальных государствах и на международной арене. Если же посмотреть на процесс глобализации строже, то мы, используя марксистский подход, можем выделить как объективные основы и причины этого процесса (прогресс мирового обобществления производства, в частности углубление международного разделения труда до такого уровня, когда оно становится не менее значимым, чем внутринациональное; обострение глобальных проблем до такого уровня, когда их решение затрагивает жизненные интересы большинства граждан Земли и требует вмешательства мирового сообщества; развитие мировых транспортных и телекоммуникационных систем до такого уровня, когда они становятся частью повседневной жизни граждан и т. п.), так и их специфическую историческую форму. Именно последняя часто обозначается термином «глобализация» и есть социопространственное бытие противоречий всемирной гегемонии корпоративного капитала или, иными словами, глобальная гегемония корпоративного капитала как особая историческая социальная форма процессов интернационализации, «глобализация по-капиталистически». Вот почему мы настаиваем на различении (1) объективных и в целом, при всех их противоречиях, прогрессивных процессов интернационализации и (2) их особой поздне-капиталистической формы, которая может и должна быть снята, преодолена. Интернационализация может и должна приобрести новые общественные формы.
капиталистическая глобализация — социально-экономическая форма объективного процесса интернационализации производства, свойственная позднему капитализму. Выражается в установлении всемирной гегемонии крупного корпоративного капитала и формировании всемирного рынка капитала как инструмента этой гегемонии
В качестве первого «пласта» процесса глобализации мы можем выделить глобализацию производительных сил, и, в частности, интернациональную макротехнологию, характеризующуюся рядом специфических черт. Во-первых, производительные силы достигли состояния глобальных. Проблема использования природных ресурсов обернулась своей противоположной стороной: сохранения, восстановления и развития природы как культурной ценности, т. е. оказалась глобальной проблемой, соединяющей различные государства (в пространстве) и различные поколения (во времени). Отныне использование в сколько-нибудь значительном масштабе любого природного ресурса в любой стране становится глобальной (во времени и в пространстве) проблемой, т. е. проблемой, наличие которой необходимо учитывать при определении технологии производства, издержек, полезного эффекта этой деятельности практически всем крупным (имеющим статус «глобальных игроков») хозяйствующим, политическим и т. п. субъектам. Кроме того, не только оружие массового уничтожения, но и современная энергетика, транспорт, ядерные, химические, микробиологические и т. п. технологии делают мир единым и целостным как с позитивной, так и с негативной (возможности его уничтожения) точек зрения. Во-вторых, в мировом социуме складывается система крайне противоречивых и далеко не всегда эффективных, но жестких зависимостей, которые в духе старых марксистских традиций следует назвать всемирным обобществлением. По сути дела, глобальным стало международное разделение труда; постепенно оно начинает оказывать большее влияние на производство и экономическую жизнь, чем разделение труда внутри национальных государств. Производство даже вполне обычных индустриальных продуктов (автомобилей, например) осуществляется на основе международной кооперации (в том числе, внутри одной — но транснациональной! — фирмы). Единые мировые технологические стандарты ныне распространяются на все основные изделия в области индустриальных и постиндустриальных технологий (от типоразмеров проката и качества бензина до программного обеспечения и даже размеров овощей и фруктов). Уже в середине XX века энергосистема странчленов СЭВ показала технологическую эффективность единых международных энергетических сетей. По сути, мировыми стали требования к качеству и безопасности авиационного транспорта, стандарты грузовых контейнерных перевозок и мн. др. Однако глобальное обобществление затрагивает не только международное разделение труда и крайне интенсивные потоки как сырья и материалов, так и готовых изделий, а также услуг, но и развитие международной кооперации труда, соединяющей гибкими кооперационными связями тысячи производств по всему миру. И если в сфере традиционных индустриальных технологий эти связи являются стабильными и долгосрочными, то в высокотехнологичных и постиндустриальных секторах кооперация приобретает вид сетевых структур и даже сетевых предприятий, где идеально выверенная и индивидуализированная (предназначенная для конкретного потребителя) продукция создается сотнями и тысячами звеньев с точностью до минут. Эта кооперация становится гибкой, но при этом и еще более интенсивной. В силу этого мы можем сказать, что, втретьих, важнейшей чертой глобального характера производительных сил является распространение всемирных по своей природе новых индустриальных и постиндустриальных, прежде всего информационных, технологий и телекоммуникаций (простейшая иллюстрация — всем известная сеть Интернет, которая с момента своего рождения имеет всемирный характер). В целом процесс глобализации (даже если его рассматривать пока на технико-экономическом уровне — о его социальных и политических аспектах — ниже) оказывается обременен существенными внутренними противоречиями. Они касаются и противоположных тенденций в развитии глобальной макротехнологии как таковой (прежде всего это — противоречие интернационализации и локализации производственных процессов, находящее одно из своих разрешений в формировании открытых глобальных технологических систем), и противоречий в развитии глобальных производительных сил, вызванных господствующей ныне общественной формой этого процесса — глобальным капиталом. Последний приводит, в частности, к искусственно (по отношению к технологическим, экологическим и гуманитарным критериям) переразвитому международному разделению труда и мощным гео-технологическим диспропорциям. Эти диспропорции оборачиваются еще одним противоречием. «Север» (обозначим этим общепринятым термином социальное пространство, являющееся «родиной» субъектов глобальной гегемонии, глобальных игроков), наследуя достижения столетий буржуазного развития, колониализма и неоколониализма и имея ограниченное, устойчиво воспроизводимое население с глубокими традициями жизни в условиях рынка, создает (и монополизирует) высокие технологии, квалифицированную рабочую силу и возможности прорыва в постиндустриальные сферы, поглощая при этом большую часть (до 80 %) природных ресурсов Земли и вывозя в «Третий» мир грязные технологии, требующие массового использования низкоквалифицированной рабочей силы и истощающие (загрязняющие, разрушающие...) природную среду. «Юг» (обозначим этим термином социальное пространство жизнедеятельности объектов глобальной гегемонии) соответственно поставляет развитым экономикам природные ресурсы, концентрирует доиндустриальные и грязные индустриальные технологии, в силу этого (а также господства ранне- и добуржуазных традиций в образе жизни) оказывается обременен серьезными социальными, демографическими, экологическими проблемами и т. п. Будучи характеристикой «заката» «царства необходимости» (мира социального отчуждения) в целом, эта черта глобализации приобретает особый аспект. Вспомним, что формой прогресса креатосферы в этом мире является рост превратного сектора. В силу этого возможности прогресса креатосферы поглощаются характерными для этого сектора превратными формами. Процесс глобализации начинает «питаться» высвобождающимися из материального производства ресурсами и сосредоточивается преимущественно в таких сферах, как трансакции (особенно — финансы и торговля), милитаризм, бюрократия, масс-культура, СМИ и т. п. Так процесс глобализации оказывается направлен (даже на уровне производительных сил) в русло закрепления гегемонии транснационального корпоративного капитала, сращенного с верхушкой ряда государств (прежде всего, США и других стран «большой семерки»).
Рассматривая второй, лежащий на уровне социально-экономических отношений «пласт» процесса глобализации, выделим, прежде всего, ряд широко известных форм, обеспечивающих всемирную гегемонию корпоративного капитала и «закрепляющих» предпосылки такой гегемонии, выделенные на предшествующем — технико-производственном — уровне. Воспользуемся для исследования диалектикой системы категорий, отражающей внутреннюю структуру производственных отношений и позволяющей выделить такие подсистемы как способ координации, отношения присвоения/отчуждения, воспроизводство и др. К ключевым противоречиям социально-экономической глобализации, лежащим в сфере аллокации ресурсов (способа координации) традиционно относят контрапункт национального, по преимуществу государственного, регулирования и мирового, и по преимуществу свободно-конкурентного, рынка. Это противоречие, действительно, «имеет место быть» и является одним из основных вызовов социал-демократическому тренду экономической политики последних десятилетий. Однако есть и другие, гораздо менее заметные, но от этого не менее значимые противоречия, характеризующие специфику способа координации глобальной экономики позднего капитализма. Так, тезис о формировании тотального рынка сетей, пронизанного «полями зависимости», позволит сформулировать прямое следствие: наличие системы отношений локального регулирования мирового рынка товаров, услуг, капиталов и рабочей силы со стороны ТНК и других глобальных игроков. Намеренно повторим: глобальный рынок, вопреки господствующей ныне мифологии рыночного фундаментализма, является сугубо регулируемым, только не национальными государствами, а глобальными игроками. Существенно, что масштабы и интенсивность регулирования глобального рынка едва ли не значимее, чем регулирование национальных экономик. Причина этого состоит, в частности, в том, что ТНК и другие глобальные игроки подчиняют своему регулирующему воздействию по преимуществу качественно менее развитых контрагентов. Они, как правило, слабее ТНК в технологическом отношении, по уровню концентрации капитала, институциональному развитию, мощи политической «крыши» (одно дело, когда твои трансакции охраняют армия и флот США, другое — страны N с годовым ВВП, меньшим, чем объем продаж одного из филиалов средней ТНК) и других параметров, относимых неоклассикой к сфере «рыночной власти». Не менее существенно и то, что наиболее «древняя» и общепризнанная в экономической теории функция государства — формирование оправил игры» на рынке, установление и защита прав собственности и контрактов — по мере развития глобализации все более переходит от национальных государств к транснациональным институтам — таким как ВТО и др. Более того, кажущиеся нейтральноедиными «правила игры» на глобальных рынках на самом деле существенно различны для акторов, принадлежащих к разным по уровню развития национальным экономикам. Как писал в свое время Джордж Оруэлл, «все звери равны, но некоторые равнее других».
Так, хорошо известно, что правила ВТО отнюдь не едины и существенно различаются для разных стран. Различаются, в частности, размеры разрешенной государственной поддержки сельского хозяйства1, возможности использования демпинговых цен, таможенных квот и т. п., а также возможности принудить нарушителей к соблюдению этих правил. Еще более значимо то, что реальные возможности защиты прав собственности и контрактов также существенно различны для разных акторов мировой экономической системы. Если важнейшие из них примут решение о том, что некоторое национальное государство с их точки зрения не соблюдает неких «общечеловеческих» норм И/или правил рынка, то они могут ввести и вводят санкции (вплоть до экономической блокады), которые не то что подрывают, но попросту уничтожают основы свободной глобальной конкуренции для целого спектра экономических игроков. Причем эти санкции, как правило, лишь прикрываются рассуждениями о «правах человека» и «демократии», ибо позволяют вести активное экономическое сотрудничество с фашистом Пиночетом и вводить блокаду Кубы, где реальные права рядовых граждан защищены куда лучше, чем во многих странах мира, с которыми «дружат» те же США. Более того, поскольку, как мы уже отметили, некоторые национальные государства и их союзы (США, ЕС...) являются вместе с тем и глобальными игроками, устанавливающими правила игры на мировых рынках, постольку мы можем говорить о протоимперском регулировании глобальных рынков со стороны ограниченного круга [сверх]национальных государств. На мировом рынке осуществляется государственное регулирование, но для большинства национальных экономик мира это регулирование со стороны «чужого» государства.
Оно оказывается тем более активным и значимым, чем в большей мере та или иная национальная экономика зависима от мировых технологических и экономических потоков. Особенно — финансовых рынков вообще и потоков свободно-конвертируемой валюты, в частности. В данном случае (особенно в случае с долларом США) особенно наглядно видно, что в современной экономике государственное регулирование (а регулирование денежного обращения — одна из ключевых функций государства) мирового рынка осуществляется одним из [сверх]национальных государств. Наконец, абсолютно неравными для разных акторов являются «правила игры» на глобальных рынках рабочей силы, которые практически свободны для граждан «Первого» мира и жестко ограничены для граждан «Третьего». Таковы лишь некоторые из реальных противоречий тотального регулирования мировых рынков глобальными игроками. Поднимемся на уровень основного производственного отношения глобального капитализма — отношения глобального капитала и труда. Капитал как производственное отношение в условиях глобализации обретает ряд качественно новых признаков. Во-первых, господствующей формой капитала становится транснациональная корпорация (ТНК). Начнем наш анализ с некоторых определений. Проделанное выше исследование позволяет показать, что транснациональной корпорация является в той мере, в какой она (в отличие от «обычной» национальной корпорации-монополии) представляет собой субъект гегемонии (в частности, монопольного локального регулирования и влияния на рынок, подчинения труда и Человека um. п.) в ряде государств. Более того, ТНК представляет собой меж- и над-государственную институциональную форму международного капитала. Если при этом она базируется не в одной (как «обычная» ТНК), а в нескольких странах, то можно говорить о мультинациональной корпорации — но дело не в тонкостях терминологии. Важнее, что с содержательной точки зрения ее можно определить как такой корпоративный капитал, который генерирует описанное выше «поле зависимости» и систему отношений подчинения труда и человека в международном (в пределе — общемировом) масштабе, является «пауком», создавшим и воспроизводящим одну из мировых сетей. В результате гегемония корпоративного капитала проявляет себя как власть всемирно-единого (хотя и внутренне конкурентно-антагонистического) глобального капитала. Глобализация изменяет не только капитал, но и труд. Для процесса глобализации трудовых отношений характерно формирование мирового рынка рабочей силы, который пронизан глубочайшими противоречиями, порождаемыми мировой гегемонией капитала. С одной стороны, этот рынок уже стал единым и мировым, ибо единый транснациональный глобальный капитал использует (эксплуатирует) наемных работников в любой стране, в любом регионе; труд соединен использующим его капиталом (в частности, ТНК) в единый мировой воспроизводственный процесс.
С другой стороны, капитал делает все возможное для того, чтобы рынок труда (в отличие от, например, рынка товаров) был:
• принципиально фрагментарен, жестко разделен на качественно различные, во многом закрытые, политически и экономически локализованные подсистемы;
• даже формально несвободен, подконтролен в каждом из своих фрагментов субъектом глобальной гегемонии;
• неравноправен: в разных «локусах» мирового рынка труда качественно различны содержание и структура совокупного работника, господствующие условия труда, цена рабочей силы, возможности развития человеческих качеств и реализации «человеческого капитала», мера социальной защищенности и организованности работников и т. п. В результате глобальный капитал объективно и субъективно формирует такую систему экономических и социально-политических отношений, в которых наемные работники как социально-экономическая сила, противостоящая капиталу (на рынке труда, в социально-экономической и политической борьбе), воспроизводятся в условиях сохранения глубоких диспропорций в заработной плате, социальном обеспечении, условиях и содержании труда (а значит, и всем образе жизни трудящихся) в развитых и развивающихся странах.
Эти диспропорции включает:
• стабильное воспроизводство преимущественно низковалифицированного до- и раннеиндустриального труда в «Третьем» мире, квалифицированного индустриального и постиндустриального труда — в «Первом» мире, приводящее не только к принципиальному различию структур совокупного работника в одной и другой группах стран, но и к закреплению этого разрыва1;
• разрыв в оплате труда работников одной и той же квалификации в десятки раз;
• качественные различия в уровне и масштабах социальной защиты, условиях труда, социального страхования и обеспечения между названными группами стран, что закрепляет качественные различия в содержании и характере воспроизводства труда и рабочей силы;
• устойчивые институциональные барьеры, разделяющие мировой рынок рабочей силы на жестко фиксированные сегменты (движение труда обставлено гораздо большими барьерами, чем движение капитала, эмиграция в развитые страны из развивающихся крайне затруднена).
Если же мы теперь взглянем на процесс взаимодействия труда и капитала, то легко сможем зафиксировать ряд важных следствий проделанного выше анализа. Единый мировой капитал (особенно финансовый), имеющий примерно одну и ту же ценность в любой точке земного шара (в ряде случаев, в «Третьем» мире, капитал может приносить даже большую прибыль, чем в развитых странах, при большей рисковости операций), взаимодействует с разделенным на сегменты и пронизанным диспропорциями классом наемных работников. Частичная защита интересов труда и хотя бы относительное ограничение эксплуатации труда осуществляются лишь в некоторых национально-государственных образованиях. Об этом говорит сайт https://intellect.icu . В этих условиях у капитала, являющегося субъектом гегемонии в мировой экономике и использующего форму виртуального (особо мобильного) капитала, появляется возможность почти абсолютно свободного маневрирования в мировом масштабе, противостоя наемному труду и используя его там и так, где и как это обеспечивает ему наибольшую выгоду. Глобализация гегемонии корпоративного капитала означает, следовательно, что единый мировой капитал:
• организован в рамках высокоэффективных транснациональных институтов (ТНК, МВФ, НАТО и т. п.), контролирующих в определенных пределах рынки и мелкий бизнес, наемных работников и «клиентов»;
• обладает почти неограниченной свободой выбора сфер своего приложения (эта свобода предполагает возможность перемещения по сферам деятельности, регионам мира и т. п.), что дает ему неоспоримые преимущества по отношению к наемному труду (он в большинстве случаев жестко «приписан» к национально-государственным, а в случае с низко квалифицированным трудом — региональным и профессиональным пространствам);
• использует преимущества своей транснациональной кооперации и мобильности для формирования всемирного господства и укрепления диспропорций, противоречий между регионами и странами, социальными и национальными группами. Так складывается противоречие труда и капитала эпохи глобализации . На одном его полюсе — капитал: глобальный, интегрированный, организованный, свободно движущийся в рамках интернациональной экономики, сращенный с национальными государственными и международными институтами и обладающий не только экономической, но и политической, а также духовной властью. На другом полюсе — труд: дифференцированный, раздробленный, локализованный в масштабах национальных государств, регионов, отраслей (до сих пор интересы и права трудящихся если и отстаиваются, то преимущественно в национальном, а то и локальном или отраслевом масштабах, что касается и профсоюзов, и государственных систем социальной защиты), слабо организованный и не являющийся в настоящее время силой, сопоставимой по своему влиянию с капиталом. Более того, гегемония капитала, стремящегося в условиях генезиса постиндустриальных технологий к подчинению личности человека, приводит в условиях интернационализации этого процесса к всестороннему подчинению человеческих качеств наемных работников транснациональным стандартам, формируя из них глобального обывателя и вытесняя альтернативы капиталистической гегемонии на обочины национализма. Так через сложную систему каналов своей гегемонии глобальный капитал как целое стремится к подчинению человечества как целого. Не только в отношениях отдельного капиталиста и нанимаемого работника, но и (постепенно) в масштабах Земли осуществляется превращение человека (работника, клиента, потребителя продуктов массового производства и mass media) в обезличенную функцию глобального корпоративного капитала, в винтик «глобального человейника». Так мы вплотную подходим к феномену глобализации воспроизводственного процесса, характерному для отношений позднего капитализма. Начнем с того, что в результате синтеза в процессе воспроизводства названных выше свойств, функционирование мировой экономики оказывается подчинено конкурентноантагонистическому взаимодействию ТНК в той мере, в какой в мире развертывается процесс глобализации (напомним, он неравномерен, не линеен, противоречив!). Это подчинение проявляется, в частности, в том, что, во-первых, ключевые глобальные игроки (ТНК и др.) оказываются способны оказывать локальное регулирующее воздействие (в международном масштабе!) на все те параметры, о которых речь шла выше:
• мировой рынок рабочей силы и «человеческого капитала», на котором складывается интернациональная, живущая по правилам корпорации армия работников, охватывающая десятки и сотни тысяч человек — от элиты менеджеров и разработчиков технологий в развитых странах до полунищих сборщиков компьютеров и официантов Макдональдсов в «Третьем» мире;
• потребителей, превращая их в стандартизованных в международном масштабе «клиентов» кока-кол или представителей «поколения пепси»;
• мелкий бизнес (создавая международную, пронизывающую ряд государств зависимость мелких предпринимателей отданной ТНК);
• ряд государств, сращиваясь с их верхушками, имея лобби в правительствах, парламентах, муниципальных структурах;
• международные бизнес-структуры (от МВФ и ВТО до закрытых клубов элиты ТНК);
• информационные системы (в том числе международные), где господствуют медиа-холдинги, которые сами по себе являются ТНК и сращены с другими ТНК через перекрестное владение акциями, личную унию и т. п. ; • массовую культуру и шоу-бизнес, где складываются наиболее динамичная подсистема современной глобальной экономики, базирующейся на генезисе и развертывании сфер, лежащих «по ту сторону материального производства»;
• образование, науку и подлинное искусство (через «благотворительные» фонды и ряд других неправительственных организаций). Продуктом этих полей зависимости в конечном итоге становится «глобальный человейник» (А. Зиновьев) со стандартизованным, но при этом предельно противоречивым образом жизни. Глобальный стандарт для российской или китайской работницы, шьющей костюм от Hugo Boss, и для носящего этот костюм топ менеджера глобальной ТНК — это два образа жизни, отличные по всем параметрам друг от друга едва ли не сильнее, чем жизнь крепостного и помещика. Более того, описанные выше процессы неомаркетизации (генезиса тотального корпоративно-сетевого рынка) и неоприватизации становятся всемирными и иначе как всемирные не могут быть поняты, ибо, как правило, разные полюсы, субъекты и объекты гегемонии относятся не только к разным уровням социальной структуры, но и отделены друг от друга в пространстве (например, финансово- информационные центры и промышленная периферия корпораций, принадлежащие, как правило, не просто к разным странам, но и разным мирам). Борьба между этими ТНК и внутри них становится важнейшим фактором, определяющим состояние современного мирового сообщества. Во-вторых, глобальный капитал, базируясь на международном обобществлении производства и росте сферы трансакций, превращает мировой финансовый рынок, мировые рынки капитала и товаров в господствующие в мировом масштабе сферы экономической жизнедеятельности. Те, кто властвует на этих рынках (особенно — мировом финансовом рынке), становятся хозяевами мирового сообщества. Так встает важнейшая (и очень широко обсуждаемая) проблема финансовой глобализации. Именно в этой, ключевой для сегодняшнего капитала, сфере осуществляются процессы, определяющие экономику позднего капитализма и превращающие ее в процесс функционирования глобального виртуального фиктивного финансового капитала par exellence (мировой кризис, начавшийся в 2008 году, лишь на время притормозил развертывание этих процессов):
• значительно (вплоть до возникновения качественного различия) превышающие объемы производства материальных благ и торговли ими, масштабы трансакций на валютных и иных мировых финансовых рынках;
• доминирование мировых финансовых корпораций (банки с объемами капиталов в сотни миллиардов долларов, едва ли не на порядок превышающих бюджет большинства стран мира), оперирующих как монополисгы-«пауки» на международных рынках;
• едва ли не определяющее влияние на геоэкономику международных институтов финансового регулирования (не секрет, что от МВФ и стоящих за ним частно-государственных капиталов зависят не только частные фирмы, но и многие десятки национальных государств);
• во многом определяющие судьбы национальных экономик международные потоки капиталов (включая государственные и частные долги) и т. п.
На наш взгляд, за этими явлениями скрыта сущностная подвижка, отмечаемая в том или ином виде сегодня многими исследователями. финансовая глобализация (глобальная гегемония виртуального фиктивного капитала) разворачивается в мире в той мере, в какой микро- и макроэкономические параметры национальных хозяйственных систем (объемы и направления инвестиций, маркетинговая стратегия, направления роста, структурные сдвиги в национальных хозяйственных системах и в мировом разделении труда, уровень и динамика инфляции и мн. др.) складываются под определяющим воздействием конъюнктуры финансовых рынков, на которых господствует ограниченный круг конкурирующих между собой финансовых ТНК («пауков»), образующих взаимопересекающиеся виртуальные фиктивные сети («паутины»). В конечном итоге именно глобальная борьба этих корпорацийсетей становится (но не стала) решающим фактором социально-экономической жизни не только отдельных капиталов, но и стран, народов. При этом в целом глобальная финансовая система остается преимущественно стихийным, слабо регулируемым «черным ящиком». Однако в отдельных случаях крупнейшие финансовые корпорации-сети («пауки») способны проводить скоординированную стратегию подчинения (или разрушения) потенциальных конкурентов, захвата еще не подконтрольных пространств («асфальтирование» экономик) и иные скоординированные действия вплоть до войн (при консолидации с институтами политической глобализации). В-третьих, господствующие в мировом масштабе ТНК сращиваются не только с национальными государствами, но и с международными органами межгосударственного регулирования мировой экономики. Создание последних является выражением, с одной стороны, международного обобществления экономики и социально-политических процессов, с другой — новым (по сравнению с первой половиной XX века) механизмом господства капитала и его институтов на макроуровне. Эти наднациональные межгосударственные институты оказываются важным слагаемым международной гегемонии капитала. Причем речь в данном случае идет не только об экономических, но и геополитических, идеологических и т. п. образованиях: от МВФ, МБ и ВТО до НАТО. Вследствие этого мировое социальноэкономическое пространство довольно жестко делится на субъектов гегемонии (ТНК и государства, являющиеся их
продолжение следует...
Часть 1 Глава 11 Капитал как глобальное явление, или Политэкономия глобализации
Часть 2 11.4. Транснациональная корпоративная сеть: анатомия, структура, доминирование - Глава 11
Часть 3 Вопросы для самопроверки - Глава 11 Капитал как глобальное явление,
Ответы на вопросы для самопроверки пишите в комментариях, мы проверим, или же задавайте свой вопрос по данной теме.
Комментарии
Оставить комментарий
Политическая экономия (политэкономия)
Термины: Политическая экономия (политэкономия)