Глава 13 Начало процесса разложения капитализма

Привет, Вы узнаете о том , что такое разложение капитализма, Разберем основные их виды и особенности использования. Еще будет много подробных примеров и описаний. Для того чтобы лучше понимать что такое разложение капитализма , настоятельно рекомендую прочитать все из категории Политическая экономия (политэкономия).

На стадии позднего капитализма (позднего индустриального общества) капиталистический способ производства развернул заложенные в нем возможности и добился значительных успехов в экономическом развитии. Технический, экономический и социальный прогресс капитализма на его индустриальной стадии создал предпосылки для появления новых тенденций, выходящих за рамки индустриального капитализма. 13.1. Развитие постиндустриальных тенденций Уже в конце 50-х гг. XX в. появились первые тенденции, свидетельствующие об изменении роли и значения индустриального производства, выступавшего ранее как адекватная материально-техническая основа капитализма.

На протяжении 60-х - 70-х гг. эти тенденции становились все более очевидными, а к концу XX века масштаб видимых изменений, казалось, сделал возможным говорить уже не только о тенденциях, но и о сложившемся новом состоянии капиталистического общества. Каковы же наиболее характерные признаки этого явления, получившего название постиндустриальное общество? Самыми бросающимися в глаза изменениями, начало которых прослеживается еще в 50-х гг., являются изменения в отраслевой структуре производства. Для стадии индустриального капитализма было свойственно снижение удельного веса сельского хозяйства и добывающих отраслей, при росте удельного веса обрабатывающей промышленности. Поздний индустриальный капитализм является временем зарождения постиндустриальных тенденций. Эти тенденции наиболее заметно проявили себя позднее: в 70-е - 90-е гг. XX в. снижение удельного веса сельского хозяйства и добывающих отраслей продолжалось, хотя и с затухающей интенсивностью, но вместе с тем стало происходить снижение удельного веса промышленности в целом (в том числе и обрабатывающей, а не толы«) добывающей) за счет значительного роста удельного веса сферы услуг. Так, за 1970-1990 гг. доля занятых в обрабатывающей промышленности сократилась в США с 25,9 до 17,5 %, в Великобритании с 38,7 до 22,5 %, во Франции с 27,7 до 21,3 %, в Германии с 38,6 до 32,2 %. Доля занятости в сфере услуг в 1991 г. составила в США 75,1 % совокупной рабочей силы, в Японии в 1990 г. — 64,2 %, во Франции в 1989 г. — 69,4 %, в Великобритании в 1990 г. — 70,4 %К В рамках самой сферы услуг также происходили структурные сдвиги. Рост, если так можно выразиться, традиционных отраслей сферы услуг (транспорт, бытовые услуги, торговля...) происходил медленнее, чем рост современных отраслей, связанных с научно-техническим прогрессом, в первую очередь, информатики и телекоммуникаций. Весьма быстрыми темпами росли сектора сферы услуг, связанные с обслуживанием бизнеса — услуги финансового рынка, банковское и страховое дело, аудит и консалтинг, а также отрасли «массовой культуры».

Сектор информатики и телекоммуникаций приобрел особое значение в связи с тем, что это не только быстрорастущий сектор сферы услуг, но и сектор, оказавший влияние на развитие всех остальных отраслей хозяйства. Значение хранения, передачи и обработки информации особенно выросло с распространением персональных компьютеров, которые теперь применяются в любых сферах деятельности. Многие традиционные технологические процессы были скорректированы с учетом возможности применить компьютеры для обработки информации, существенной для данных технологических процессов. Растущая роль информатики получила отражение в концепциях «информационной революции», и в том, что современное общество стали именовать информационным обществом. Критическая оценка роли «постиндустриальных» структурных сдвигов: Весьма спорный вопрос, является ли существующая статистика отраслевой структуры производства реальным отражением действительных сдвигов в отраслевой структуре. Например, с точки зрения марксистского подхода грузовой транспорт относится к сфере материального производства, а не к сфере услуг. Значительные сомнения вызывает методика подсчета стоимости услуг на финансовом рынке. Раздувание объема спекулятивных операций ведет, согласно принятым правилам учета, и к росту ВВП, создаваемого финансовым рынком.

Однако с точки зрения марксистского метода эти операции вообще не являются производительными. Кроме того, во многих отраслях сферы услуг значителен удельный вес процессов, относящихся к сфере материального производства — например, фасовка и упаковка товаров в торговле, приготовление пищи в общественном питании, изготовление предметов потребления (одежды, обуви, мебели...) по индивидуальным заказам, ремонт предметов длительного пользования и т. п. Существует возражение, что более существенное значение имеет, напротив, проникновение информационных услуг в сферу материального производства. Приводятся данные, что до 70-80 % стоимости производимых в некоторых отраслях товаров приходится на стоимость информационных услуг. Однако фиксация и переработка информации всегда являлась неотъемлемой составной частью технологии материального производства и прямого отношения к информатике как к особой отрасли сферы услуг не имеет. Это то же самое, как если бы мы отнесли наибольшую часть сферы услуг к сфере материального производства на том основании, что услуги предоставляются при помощи вполне материальных предметов — зданий, оборудования и т. п. 1 См.: КастельсМ. Информационная эпоха. М.: ГУ ВШЭ, 2000, с. 206,284-289.

Другой, несколько сложнее фиксируемый сдвиг, характеризующий постиндустриальные тенденции, - изменения в технологии производства. Происходит рост удельного веса постмашинных технологий, а в рамках самих машинных технологий снижается роль механической обработки. Эти изменения затрагивают главным образом две группы отраслей — отрасли материального производства и отрасли информатики и телекоммуникаций. Однако достаточно сложно сделать вывод о значительном росте удельного веса постиндустриальных технологий. Ведь рост удельного веса сферы услуг связан и с ростом значения применяющихся там доиндустриальных и индустриальных технологий.

Технологии, применяющиеся на транспорте, в складском хозяйстве, торговле, общественном питании, гостиничном обслуживании, ремонте, — по преимуществу индустриальные или доиндустриальные. Таким образом, изменения в отраслевой и в технологической структуре современного производства не совпадают. Если удельный вес промышленности как отрасли действительно существенно сократился, то сокращение удельного веса промышленных (и даже допромышленных) технологий, если и происходит, то значительно медленнее. Поэтому в определенном смысле именовать современное общество «обществом услуг» более точно, чем называть его «постиндустриальным обществом». Наиболее фундаментальные сдвиги, позволяющие говорить о действительных постиндустриальных тенденциях в современном капитализме, связаны с изменениями в характере труда и его продукта. Доктрина «человеческого капитала»: Эти сдвиги носят весьма существенный характер, затрагивая, однако, довольно узкий сегмент экономики развитых стран. Поэтому (как и в силу отмеченной выше ограниченности технологических сдвигов), говорить о постиндустриальном обществе преждевременно, что не отменяет факта развития постиндустриальных тенденций.

Во второй половине XX века значительно возрастает роль высококвалифицированного труда, растет слой специалистов и профессионалов, деятельность которых включает значительную долю творческих функций. Рост значения исследований и разработок превращает эту сферу деятельности в особую отрасль хозяйства. Роль знаний и информации в производстве усиливается, а вместе с этим возрастает значение специалистов, обладающих этими знаниями и способностями генерировать новые знания, применяемые в производстве (инновации). Соответственно растет и роль системы образования, подготавливающей таких специалистов. Вводятся в оборот термины «экономика знаний», «энание-интенсивное производство», «инновационная экономика». Вместе с изменением содержания труда происходят сдвиги и в мотивации труда. Для специалистов и профессионалов все большее значение среди мотивов трудовой деятельности приобретают такие, как удовлетворенность трудом, возможность самореализации и саморазвития в труде, наличие благоприятных отношений в коллективе и т. п.

Следует заметить, что эти сдвиги в мотивации труда, нередко отодвигающие мотив величины заработка на второй план, становятся реальными только при достижении определенного, довольно высокого уровня величины и устойчивости денежных доходов. Рост значения знаний и обучения специалистов, и значительного роста расходов на эти цели, нашел отражение в разработке доктрины «человеческого капитала», представляющей знания и способности человека, а также денежные расходы на приобретение знаний как разновидность капитала. Эта доктрина игнорирует фундаментальные различия между человеческими способностями и капиталом (в первую очередь различие между капиталом, как внешним ресурсом, применяемым человеком, и человеческими способностями, как свойством самого человека) — даже если трактовать последний в духе неоклассической теории, как денежную сумму, ассигнованную для получения добавочного дохода.

Рост значения знаний и информации приводит к широкому распространению информационных продуктов, природа которых имеет существенные отличия от обычных товаров.

Во-первых, в отличие от вещественных продуктов и от услуг, информационный продукт не является воспроизводимым. Он уникален.

Во-вторых, для поставки информационных продуктов большому числу потребителей нет необходимости (да это и невозможно) производить знание, лежащее в основе этого продукта, каждый раз заново. Информационный продукт, будучи раз произведен, не воспроизводится, он тиражируется, причем, чем больше спрос на данный продукт, тем быстрее издержки тиражирования одной копии стремятся к нулю.

В-третьих, в потреблении информационный продукт (и знание, лежащее в его основе), в отличие от вещей и услуг, не исчезает.

В-четвертых, информационный продукт, будучи продан, не отчуждается от его владельца, а по-прежнему остается в его распоряжении. Отчуждается только копия (вместе с ее материальным носителем; либо материальный носитель производится потребителем информационного продукта).

В-пятых, доступ к знаниям и информации лимитируется не столько ограниченностью этих ресурсов, сколько способностью потребителя воспользоваться ими.

Сумма этих отличий делает неприменимыми к информационному продукту классические представления о стоимости товара и о закономерностях его движения на рынке. Хотя движение информационных продуктов при капитализме подчинено господствующей форме производственных отношений, — товарной, — множество явлений, сопутствующих обращению знаний и информации, выходит за рамки товарных и капиталистических отношений. Например, существует значительный сегмент бесплатно предоставляемых знаний и информации, а заметная часть информационных продуктов производится без расчета на последующую продажу и вознаграждение. Уникальность информационных продуктов делает невозможным оценку уровня затрат труда на их воспроизводство, а значит, и стоимостную оценку. В совокупности изменения в технологии производства, в содержании труда и уровне доходов, в связанном с ними изменении модели потребностей ведут к относительному снижению значения массового производства и возрастанию роли мелкосерийного и индивидуального производства. Само сохраняющееся массовое производство стремится придать своему продукту индивидуализированные черты. Оставаясь обществом массового потребления, постиндустриальное общество характеризуется значительно более сложной структурой потребностей заметной части населения и развитием его стремления к индивидуальному разнообразию.

Снижение роли массового производства, а также сокращение удельного веса промышленных отраслей ведут к ослаблению воздействия массового промышленного производства на процесс воспроизводства всего общественного капитала. Вместе с появлением огромных международных монополистических группировок (транснациональных корпораций — ТНК) снижается острота проблем развития производств с высокой капиталоемкостью. Все это в совокупности позволяет государству отказаться от прямого контроля над крупными ключевыми предприятиями и даже отдельными отраслями производства. Происходит сжатие объема государственного сектора за счет приватизации части государственных предприятий (хотя речи о ликвидации государственного сектора вовсе не идет). Сокращение государственного сектора не снижает, однако, масштабов вмешательства государства в экономику. На протяжении всего XX века происходит постоянный рост удельного веса государственных расходов в ВВП развитых капиталистических государств. Этот рост происходит за счет роста расходов государства на науку, образование, здравоохранение, социальное обеспечение и социальную помощь, а также на военные цели. Происходит усложнение и возрастание многообразия форм и методов прямого и косвенного государственного регулирования экономики.

Развивается общественное регулирование экономики при участии таких организаций, как профсоюзы, объединения потребителей, экологические организации и т. д. Возрастание в системе современного капитализма значения высококвалифицированного, творческого руда, ведет не только к росту удельного веса специалистов и профессионалов, но и к усилению их роли в производстве. Этот слой работников приобретает растущее влияние, и от их деятельности во все большей мере зависит эффективность самовозрастания капитала. Такие работники обладают значительной самостоятельностью в трудовом процессе, поскольку сам характер их деятельности исключает возможность прямого контроля капитала над производственным процессом, в противоположность контролю, обеспечиваемому подчинением работника системе машин на капиталистической фабрике.

Это вынуждает капитал искать иные пути влияния на творческих работников, — скорее на пути компромисса, нежели прямого диктата. Формы этого компромисса разнообразны — начиная от банального «подкупа», путем установления относительно высоких ставок заработной платы, и заканчивая привязкой квалифицированных работников к интересам капитала путем предоставления им небольших пакетов акций, привлечения их в различных формах к выработке управленческих решений, применения различных методов «гуманизации труда», поощрения и содействия профессиональной мобильности и т. п. Этот компромисс в настоящее время в общем устраивает большинство специалистов и профессионалов, многие из которых, чувствуя свое подчиненное (по отношению к собственникам капитала) положение, стремятся выйти из него таким путем, чтобы самим стать капиталистами — либо через основание собственного мелкого бизнеса, либо через долевое участие в капитале крупных корпораций. Однако капитал действует по отношению к высококвалифицированным творческим работникам не только методами компромисса. Необходимость ставить творческий потенциал специалистов на службу самовозрастанию капитала диктует также и жесткий контроль над целями и конечными результатами творческой деятельности, ориентируя ее в первую очередь на извлечение прибыли. Кроме того, борьба за прибыль требует также методов, объективно препятствующих свободной творческой деятельности — соблюдения коммерческой тайны, патентной защиты знаний и информации и т. Об этом говорит сайт https://intellect.icu . д., включая и сокрытие негативной информации о свойствах производимых продуктов и услуг.

Рост численности персонала с преобладанием творческих функций объективно ограничивает возможности капитала предоставлять всем таким работникам увеличенное вознаграждение и участие в капитале. Нередко компромиссный подход к высококвалифицированным, творческим работникам приобретает формальный характер, наталкиваясь на упорное нежелание менеджеров поступаться хоть в чем-то своими властными функциями. Более того, исчезновение внешнего давления на капиталистическую систему с распадом «мировой системы социализма» привело к определенной реакции — оказались заморожены или даже повернули вспять эксперименты с «гуманизацией труда», привлечением наемного персонала к управлению, наделением работников акциями и т. д. Все это создает новые источники конфликта между капиталом и наемными работниками, выполняющими преимущественно творческие функции. Этот конфликт уже принял актуальные формы - например, в виде борьбы за свободу информации, против коммерческих ограничений на ее распространение; борьбы за свободу приобретения знаний (свободу доступа ко всем ступеням образования); борьбы за открытый общественный контроль за использованием достижений научно-технического прогресса и т. д. Однако большая часть творческих работников (особенно занятые в сфере рыночных трансакций — торговле,

финансах, страховании, или в услугах для бизнеса — аудите, консалтинге и т. д.) пока в той или иной мере связывает свои интересы с интересами капитала. Поэтому вопрос о том, насколько быстро описываемые фундаментальные социальные противоречия приобретут острый, общественно-значимый характер, пока остается открытым. Постиндустриальные тенденции ведут к разложению капиталистических производственных отношений, начиная с наиболее глубинных. Происходит предсказанный еще К. Марксом подрыв стоимостной основы производства вместе с возрастанием значения технологического применения науки и получаемых с ее помощью новых знаний. Деструкция стоимости как отношения основана на том, что в производстве знаний размываются:

• объективные критерии затрат на их производство (в силу уникальности, невоспроизводимости создаваемых благ, и отсутствия основы для количественной оценки затрат творческой деятельности, которая также уникальна);

• объективные критерии полезности производимых продуктов, поскольку эта полезность для потребителя также уникальна, индивидуальна и потому несопоставима с другими полезностями. Подобная ситуация складывается благодаря тому, что творческая деятельность становится самоцелью, обладает ценностью для индивида сама по себе — но ценностью именно для данного индивида. Это исключает возможность рыночной общественной оценки этой ценности, и как блага для занятого ею индивида, и как мерила затрат на производство — ибо для занятого творческой деятельностью она сама есть желаемый результат, а не затрата. Одновременно и производимые в процессе творческой деятельности блага - знания, информация, культурные блага в широком смысле этого слова — приобретают такие же свойства индивидуализированной ценности. Развитие творческой деятельности подрывает также отношения эксплуатации наемных рабочих капиталистами.

Если формальное подчинение труда капиталу в основном сохраняется, то реальное подчинение работников с творческими функциями размывается. Капитал, как уже было отмечено, не имеет материальной основы для подчинения самого процесса творческой деятельности, хотя и способен заключить его в рамки капиталистических производственных отношений, подчиняя эту деятельность извлечению прибыли. Персональный компьютер и «преодоление эксплуатации»: Некоторые экономисты и социологи делают вывод о преодолении подчинения труда капиталу на том основании, что распространение персональных компьютеров создает возможность для самостоятельной, независимой от капитала работы. При этом ссылаются на наличие в США более 20 млн т. н. самозанятых, которые выполняют свою работу у себя дома. Однако такая самостоятельность в значительной мере (хотя, конечно, и не всегда) есть иллюзия. Как и многие представители традиционной мелкой буржуазии, такие работники зачастую являются лишь формально самостоятельными, а их услуги имеют ценность лишь в привязке к определенному капиталу. Фактически это разновидность капиталистической работы на дому или рассеянной мануфактуры, проявляющаяся в современных формах — например, аутсорсинга. Говорить о подрыве формального подчинения труда капиталу тут можно лишь в том смысле, что это подчинение принимает формы, воспроизводящие наиболее архаические отношения капиталистической эксплуатации. Было бы, однако, ошибкой полностью отрицать создающиеся новой ролью творческого труда в производстве потенциальные возможности более свободной деятельности.

Только они создаются в первую очередь не доступностью персонального компьютера, а зависимостью эффективности капиталистического производства от производства и технологического применения новых знаний. И именно в силу этого носители таких знаний и творческих способностей, обеспечивающих их производство, потенциально — а нередко и актуально — приобретают более высокий уровень самостоятельности. Пока, однако, это именно относительная самостоятельность, ибо реализуется она во все тех же ограниченных рамках капиталистических производственных отношений — например, в виде мелкого бизнеса. Вся разница заключается в том, что наемный специалист вынужден творить ради создания прибавочной стоимости для капиталиста, а «самозанятый» занят самоэксплуатацией, используя свои творческие способности, чтобы добыть прибыль для себя.

Подрыв капиталистических производственных отношений проявляется и в том, что значительная часть создаваемой в капиталистическом хозяйстве стоимости не поступает в обращение на свободный рынок, а перераспределяется государством — причем масштабы этого перераспределения возрастали на всем протяжении XX века. Лишь на рубеже XX-XXI века этот процесс затормозился, поскольку в ряде развитых стран он уже перешел черту, когда более половины ВВП распределяется не рыночными силами, а государством. Дальнейшее продолжение этой тенденции означало бы прямой разрыв между капиталистическим характером производства и растущими некапиталистическими формами распределения. Капитал остановился перед дальнейшим расширением масштабов социального компромисса, и даже попытался повернуть вспять, тем более, что одна из важнейших побудительных причин к этому — пример альтернативной социальной системы — к началу 90-х годов XX века отпала. Кроме того, достаточно заметную долю имеют сектора (производство естественных монополий; производство в секторах, производящих продукты и услуги, обладающие свойствами общественных благ, и целый ряд других), где само производство регулируется в значительной мере не рыночным и не капиталистическим образом. Развитие производства знаний и информации, рост значения творческой деятельности, развитие информатики и телекоммуникаций ведут, однако, не только к прогрессивным тенденциям, связанным с созданием потенциала освобождения человека из-под власти капитала. Одновременно капитал развивает новые возможности контроля над человеком и утилизации его способностей в свою пользу, для производства прибавочной стоимости.

Технологии информатики и телекоммуникаций создают новые возможности дотошного контроля над человеком на его рабочем месте, применяя, например, анализ использования компьютерной техники (вспомним известную в Интернете фразу — «ваш компьютер шпионит за вами»), системы видеонаблюдения и аудиозаписи и т. д. Но капитал не ограничивает себя только рабочим временем. Он стремится установить господство над целостным человеком, над всеми его качествами и способностями. С этой целью он использует современные достижения технического прогресса и социальных технологий для манипулирования человеком в его свободное время1, используя рекламу (формирование культа потребительства), технологии политического манипулирования, применяя средства массовой культуры для формирования соответствующего сознания и стереотипов поведения человека.

13.2. Капиталистическая глобализация

Современная глобализация представляет собой новую ступень развития интернационализации производства и капитала.

Нередко, отождествляя современную глобализацию с интернационализацией экономических отношений вообще, ухитряются находить глобализацию и в XIX веке, и даже раньше. Однако это не так. Глобализация отличается от предшествующих ступеней интернационализации производства тем, что:

• Меняются основные субъекты процесса интернационализации производства. Ими являются не национальные государства и не национальные капиталы. «Глобальными игроками» становятся прежде всего транснациональные институты: транснациональные корпорации, международные экономические, политические и военные организации, а также, наряду с ними, лишь крупнейшие национальные государства, способные распространять свое экономическое и политическое влияние в глобальном масштабе

. • В рамках мирового капиталистического рынка, помимо рынка товаров и услуг, формируется единый мировой финансовый рынок, характеризующийся практически свободным трансграничным движением капиталов, что ставит конъюнктуру национальных финансовых рынков в зависимость от движения капиталов на мировом рынке. При этом рост объема обращения на рынках фиктивного капитала с огромной скоростью опережает таковой на рынках действительного капитала, что приводит к колоссальному превосходству финансового рынка над рынками товаров и услуг.

• Происходит значительное снижение трансграничных торговых барьеров, обеспечивающее более свободное обращение товаров и услуг в мировой экономике.

• Указанные выше процессы приводят к ослаблению роли национального государственного регулирования экономики, и создают тенденцию к размыванию национального суверенитета.

• Материальной основной процессов глобализации выступает развитие современных глобальных информационных и телекоммуникационных систем.

Глобализация — новая ступень интернационализации производства и капитала, характеризующаяся существенным снижением межграничных барьеров движения товаров и капитала, превращением крупного транснационального капитала в основную движущую силу глобализации и формированием не только всемирного рынка това р ов л ю и ^ с^ 1^ о г о рынка капитала. Ослабление роли национальных государств в глобализующейся мировой экономике породило феномен неомаркетизации - видимости возврата в мировом капиталистическом хозяйстве к принципам свободного, нерегулируемого рынка. Это именно видимость: хотя при глобализации и происходит определенное дерегулирование рынка (особенно на уровне международных экономических отношений), но это не означает возврата к временам свободного рынка, скажем, по образцу середины XIX века. Скорее, можно провести аналогию с первой третью XX века, когда на национальных рынках регулирующая сила частных монополистических объединений преобладала над государственным регулированием. История повторяется, но теперь уже на уровне мировой экономики — крупнейшие транснациональные корпорации (ТНК), превосходящие по своей экономической мощи значительную часть национальных государств, добиваются для себя «свободы рук» на мировом рынке. Тем не менее, этот рынок вовсе не свободен, а находится под сильным влиянием самих этих ТНК. Даже регулирующее воздействие на мировой рынок наиболее мощных в экономическом отношении государств и находящихся под их контролем международных организаций направлено во многом на защиту интересов «своих» ТНК.

Транснациональны капитал — капитал, базирующийся в нескольких странах, причем иностранные филиалы по объему оборота сопоставимы с материнской компанией. Организован, как правило, в форме транснациональных корпораций, по масштабу сопоставимых с экономика^и_отдельньоо]ос)ща£ст^

Рост масштабов финансового рынка приводит к возрастанию зависимости движения действительного капитала от движения капитала фиктивного. Эта зависимость проявляется, прежде всего, через высокую волатильность (подверженность плохо предсказуемым колебаниям) финансового рынка, создаваемую как раз мировым масштабом и гигантскими размерами его оборота, параметры которого почти полностью отрываются от состояния действительного капитала. Например, оценка стоимости акций компаний на фондовом рынке может в несколько раз (а иногда и в десятки раз) отклоняться от оценки реальных активов, испытывая при этом значительные колебания под влиянием малозначимых факторов. Биржевые цены товаров могут также значительно отклоняться от цен тех сделок, по которым эти товары реально переходят из рук продавца в руки покупателя. Колебания финансового рынка делают условия привлечения финансовых ресурсов в сферу применения действительного капитала в высокой степени неопределенными, увеличивают финансовые риски для производителей.

С другой стороны, возможность получения прибыли за счет взлета курсовой стоимости акций ориентируют многие компании не на увеличение эффективности производства и продаж, а на манипуляции, имеющие чисто имиджевый эффект, и призванные воздействовать на взлет курса акций (хотя бы кратковременный). Такое положение придает фиктивному капиталу, обращающемуся на глобальном финансовом рынке, свойства виртуального капитала — слабо осязаемой реальности, подверженной изменениям практически независимо от процессов, происходящих в мире реального капитала. Однако этот виртуальный капитал обладает существенным влиянием на то, что происходит в действительном мире. Происходящее в период глобализации ослабление международных барьеров в движении капиталов, товаров и услуг, не сопровождается подобным же ослаблением барьеров для движения рабочей силы.

Если мировой рынок капитала, мировой рынок товаров и услуг являются реальностью, то о мировом рынке труда можно говорить только в одном отношении — капитал может использовать выгоды глобализации, мигрируя из страны в страну в поисках наиболее выгодных условий предложения рабочей силы (низкая зарплата, отсутствие профсоюзов, жесткое трудовое законодательство, низкий уровень социальных обязательств). Сама же рабочая сила лишена возможностей свободной миграции — более того, масштабы этой миграции за последние два десятилетия сократились, а условия ужесточились. Говорить о мировом рынке рабочей силы — да и то с известной степенью условности — можно только применительно к узкому слою высококвалифицированных специалистов. Капитал защищает национальную сегментацию рынка рабочей силы, поскольку такая сегментация позволяет ему иметь более выгодные условия эксплуатации труда

. Соответственно, профсоюзы, и политические организации, представляющие интересы рабочих, борются за установление единых международных стандартов в области оплаты труда и трудового законодательства, чтобы лишить капитал возможности эксплуатировать различия, создаваемые национальными барьерами между разными группами наемных работников. Развитие глобализации по-новому формирует отношения в мировом хозяйстве между странами с различным уровнем экономического развития. Лишь очень немногие из менее развитых стран оказываются в силу тех или иных обстоятельств в состоянии воспользоваться теми возможностями, которые открывает глобализация, в связи с более свободным движением капиталов, товаров и услуг. Для остальных же глобализация означает такое ужесточение условий конкуренции, с которым они не имеют возможностей справиться, и, как следствие, происходит углубление их отставания в экономическом развитии от более развитых стран. Глобализация дополнительно закрепляет деление капиталистического хозяйства на развитое «ядро» и отсталую «периферию».

Хотя глобализация еще далеко не исчерпала свой потенциал — например, путь формирования единого финансового рынка пройден не до конца (хотя сложился единый денежный рынок, фондовый рынок остается в основном национально сегментированным) — ее развитие знаменует собой близящееся исчерпание возможностей поступательного развития капитализма. Современную эпоху можно определить как эпоху последовательного выражения и торжества принципов «буржуазной цивилизации». Происходящий процесс глобализации означает приобретение капиталистической системой полного господства над мировым хозяйством. Господства не в смысле стирания различий между развитым капиталистическим центром и отсталой полукапиталистической (или даже четвертькапиталистической) периферией — эти различия постоянно воспроизводятся развитым центром, ибо без этих различий существование центра было бы куда как менее благополучным, — а в

продолжение следует...

Продолжение:

Часть 1 Глава 13 Начало процесса разложения капитализма
Часть 2 Тезаурус к главе 13 - Глава 13 Начало процесса разложения