1.2. Каналы корпоративного манипулирования («поля зависимости)» - «паутины») - Глава

Это продолжение увлекательной статьи про неомаркетизация.

...

диалектику подробнее. Обособленность субъектов глобального рынка весьма специфична, и распадается на два крупных типа агентов (акторов) «рынка сетей». Первый — корпоративные капиталы (корпоративное «ядро», «пауки») — те, кто формируют поле зависимости (паутину).

Они (1) являются не столько особым частным производителем, сколько сложными кооперациями труда гигантских (с качественной стороны — это масштабы рыночной деятельности, сравнимые с экономикой средней развивающейся страны) масштабов, imperium in imperio1. При этом, однако, в отличие от монополистического капитала начала века, они, как правило, (2) организованы не как высококонцентрированные концерны или комбинаты, а как аморфные cemu-паутины (поля), где собственно ТНК-паук (генератор поля) контролирует всю систему.

1 Государство в государстве (лат.)

Как таковые, эти «пауки» (3) способны создавать «паутину» (поле) — осуществлять локальное (частичное, сталкивающееся с борьбой других корпораций) сознательное воздействие не только на некоторые основные параметры рынка, но и на «правила игры». Для осуществления такого регулирующего воздействия «паукам» необходима институциональная среда, которая (4) как бы «восстанавливает» видимость свободной конкуренции за счет относительного снижения регулирующей роли государства. Существенно, что это именно видимость, точнее — симулякр свободно-конкурентной среды (поэтому выше было употреблено словечко «как бы»). На самом деле они (5) воздействуют (совместно с государством) на степень и параметры своей обособленности (в том числе — антимонополистическое регулирование) и меру обособленности своих контрагентов, создавая через систему манипулирования и другие каналы «рыночной власти» систему зависимости последних от «пауков». Наконец, «пауки» (6) находятся в собственности неопределенного и постоянно изменяющего свою конфигурацию круга юридических и физических лиц (эта неопределенность, точнее, сложная, скрытая от внешнего наблюдателя специфицированность прав собственности, является одной из принципиально важных черт этих сетей); при этом, однако, существует узкий круг скрытых инсайдеров, обладающих реальной экономической властью над корпорацией (реально контролирующих ключевые права собственности). Последнее следует пояснить особо. Вопервых, формальные права собственности существенно отличны от реальных. Во-вторых, даже в сфере формально фиксируемых прав возможность использовать достижения информационных технологий для «отслеживания» всей совокупности постоянных изменений в системе прав собственности, особенно интенсивных в условиях господства виртуального капитала (особого рода фиктивного, финансового капитала — подробнее об этом ниже), является во многом иллюзорной. Сложность системы обусловлена не просто многообразием информации и ее подвижностью, но принципиальной неподконтрольностью и непознаваемостью переплетений этих прав взаимного владения. Последнее связано не только с коммерческой тайной в этой области, но и с развитием неформальных связей как одного из ключевых слагаемых «пучка» прав собственности, а также с доступом к инсайдерской информации и большой изобретательностью во введении в заблуждение информационного контроля. Уже сегодня можно отслеживать уход от налогов в крупных масштабах, осуществляемый благодаря оффшорам1, схемам «оптимизации налогообложения»1 и т. п.;

все мы знаем и термин «нецелевое использование средств»1... При высоких ставках истина перестает существовать. Остаются одни гипотезы. Различные версии... Второй тип агентов рынка сетей — клиенты («периферия», «мухи») — те, кто вплетены в паутину, подчинены «полю зависимости» и функционируют в рамках, формируемых в процессе борьбы этих пауков. Это, прежде всего, конечные потребители, являющиеся объектами экономикокультурно-идеологического манипулирования (маркетинг и прежде всего — реклама, «пиар», клиентская зависимость...), но, как мы уже сказали, не только. Устойчиво воспроизводимый исключительно в условиях поддержки со стороны государства сектор малого и среднего бизнеса также является объектом такого манипулирования, государственные органы регионального, федерального и наднационального уровня, даже целые страны, экономики которых данные сети могут «асфальтировать» — вот далеко не полный перечень «мух». Если продолжить использовать некие образы, то этот рынок с названными выше двумя типами его агентов — ТНК («пауки») и их клиенты («мухи») — можно сравнить с совокупностью мощных паутин или своеобразных палей социально-экономической «гравитации», зависимости, центрами формирования которых (генераторами поля, «пауками») являются крупнейшие корпоративные капиталы, агенты глобализации (подробнее о них — в конце книги), прежде всего ТНК. Так складывается тотальный корпоративно-сетевой рынок—рынок паутин. То, как взаимодействуют между собой крупные корпоративные капиталы-сети, как протекает битва этих «пауков», мы охарактеризуем ниже, а теперь от образов, характеризующих тотальный рынок сетей, перейдем к его политико-экономическим характеристикам.

1 «Бизнес в оффшоре взаимовыгоден. Так, у компаний, зарегистрированных в оффшоре, отпадает необходимость платить высокие налоги, принятые, к примеру, в РФ. Конфиденциальность всех проводимых операций и стабильность экономической жизни, фактическая политическая независимость — все это делает оффшоры отличным местом для ведения бизнеса» — зазывают регистрироваться в оффшорных зонах на портале http://www.offshoreport.nj/newcompany.html; «Глава Счетной палаты Сергей Степашин сообщил о планах ведомства проверить операции в оффшорных зонах крупных компаний, принадлежащих государству» (см.: Проверка на связь с оффшорами // Финансовая газета. 13.01.2012. Режим доступа к электронной версии: http://finKazeta.ni/financial_markets/ 173803); Утверждение, сделанное в программе партии «Справедливая Россия», что 70% активов российских компаний зарегистрировано в оффшорах, эксперты сопроводили следующими комментариями: «Не знаю, насколько это соответствует действительности — надо проводить специальные исследования. Но то, что большинство крупных компаний контролируется через оффшоры, это безусловный факт» (Андрей Нечаев, президент банка «Российская финансовая корпорация». Большинство крупных компаний контролируется через оффшоры // Финансовая газета. 26.12.2011. Режим доступа к электронной версии: http y/fingazeta.nVopinionVl73549/?sphraseid= 1831). В первой половине 2011 года на 4 государства (Британские Виргинские о-ва, Ирландию, Багамы и Кипр) пришлось 66% прямых иностранных инвестиций в российскую экономику (см.: http://zhu-s.livejoumal. com/188703.html). Достаточно ясно, что это не «иностранные инвестиции», а всего лишь репатриация российского капитала, спрятанного в оффшорных зонах.

1 Налоговая служба разрабатывает специальные методические рекомендации, призванные помочь вскрывать типовые схемы уклонения от налогов. Например, внутреннее письмо налоговой службы от 21 апреля 2004 г. № 06-3-06/425дсп, к которому прилагаются Методические рекомендации по выявлению схем уклонения от налогообложения, используемых строительными организациями (см.: Хажеева А. Схемы ухода от налогов: как их выявляют налоговики // Двойная запись. 2004. № 8). Можно обратить также внимание на подзаголовок журнала «Практическое налоговое планирование» — «Журнал о том, как безопасно сэкономить на налогах» (см.: http://www.nalogplan.ru/). 1 По данным Федеральной службы финансовобюджетного надзора (Росфиннадэор), неправомерное использование бюджетных средств в 2010 году увеличилось на 60%. Неправомерное расходование денежных средств и материальных ресурсов в 2010 году составило 45,475 млрд рублей по сравнению с 39,178 млрд рублей в 2009 году. Общий объем расходов бюджета в 2010 году - около 10 трлн рублей, (см http://www.gazeta.ru/financlal/2011/05/06/3606737. »html). «Газпром», как и другие государственные компании, регулярно подвергается проверке Счетной палатой. В результате одной из таких проверок в сентябре 2011 года выяснилось, что эв 2009 год газовая монополия потеряла из-за неправомерных расходов S1 млрд (см.: Проверка на саяэь с оффшорами // Финансовая laaera 13.01.2012. Режим доступа к электронной версии: http://flngazeta.ru/flnancial_ markets/173803)

1.2. Каналы корпоративного манипулирования («поля зависимости)» - «паутины»)

Социально-экономическая природа толя зависимости», генерируемого крупнейшими корпоративными капиталами, состоит в мультипликации эффекта той «неполной планомерности», которую монополистический капитал генерирует с конца XIX - начала XX века. Эта мультипликация достигается за счет целого ряда достижений более чем вековой э- (и ин-)волюции позднего капитализма. Во-первых, характеризуя технологические основы этого «поля», мы можем подчеркнуть, что последние десятилетия показали не только сохранение классических тенденций роста обобществления в сфере традиционного индустриального производства (в частности, в странах «Третьего» мира), но и качественное изменение этого процесса вследствие развития всеобщего (творческого) труда, что приводит ко все более широкому развертыванию упомянутой выше «сетевой» системы разделения и интеграции труда в глобальных масштабах. Контроль над современными высокими технологиями вообще и технологиями формирования и функционирования сетей, в частности, составляет материальную основу манипулятивных воздействий корпоративного капитала. Во-вторых, переход от первоначальных форм монополистического капитала к корпорациям-сетям сохранил основные черты первых. В частности, сохраняются и даже возрождаются вновь процессы образования различных форм (от простейших пулов до картелей и синдикатов) монополистических объединений, часть из которых носила и носит «теневой» характер. При этом относительно новым феноменом является формирование «вторичных» объединений, соединяющих в более или менее легальные союзы уже не отдельные предприятия, а гигантские корпорации. Более того, замедлившийся было во второй половине XX века процесс концентрации и централизации капитала в новом столетии (особенно накануне кризиса 2008-2010 гг.) заметно ускорился: тема слияний и поглощений стала одной из наиболее обсуждаемых в среде ученых-экономистов первого десятилетия XXI века. Эти новые импульсы и формы процессов концентрации и централизации стали основой для использования широкого комплекса преимуществ. Это не только давно известные механизмы использования высокого уровня концентрации и централизации капитала для извлечения монополистической прибыли, но и ряд иных механизмов, частично, как мы уже заметили выше, теоретически выделенных в работах по политэкономии империализма советской поры и «позитивно» описанных новой институциональной теорией. Среди них можно выделить «старые» и «новые» формы регулятивного воздействия на рыночных контрагентов крупнейших корпораций. К числу первых можно отнести различные механизмы проведения монополистической политики посредством манипулирования (1) ценами на рынке, (2) неценовыми параметрами (здесь первостепенное значение имеет формирование брендов и других симулякров, о чем — ниже), а также (3) нормой прибыли и (4) направлениями инвестиционной политики. Материальными предпосылками для этого становятся (5) возможности гибкого изменения параметров концентрации, специализации и, главное, (6) оптимизация форм кооперации и организации производства, сбыта, управления и т. п. в рамках крупных экономических сетей'. Все это создает возможности для относительного сокращения издержек производства и трансакционных издержек, И/или монополизации некоторых ресурсов, и/или обладания особо значимыми на рынке ресурсами, и/или завоевания рынков и новых доходов за счет производства симулякров и т. п. К кругу относительно «новых» механизмов манипулирования рыночными агентами можно отнести (7) механизмы «личной унии» — прямого воздействия на хозяев и/или топ-менеджеров, а лучше всего — реально контролирующих объект теневых инсайдеров фирм-«партнеров»2. Не менее эффективно создание и использование (8) преимуществ в области доступа к информации и (9) искусственной асимметрии информации. Для решения этих задач используются как хорошо известные механизмы маркетинга (прежде всего — рекламы), пиара и т. п. форм, так и целенаправленное формирование симулятивных потребностей, производство товаровсимулякров, «выращивание» симулятивных имидж-структур (типичный пример — «звезды» шоу-бизнеса) и т. п. механизмы, к исследованию которых мы обратимся ниже специально.

1 Подчеркнем: спецификой современного локального регулирования рынка со стороны крупных корпораций является использование не только и не столько высокого уровня концентрации и специализации производства и капитала (это было характерно для стран «центра» в начале XX века и остается типичным для стран [полу]периферии и, в частности, России в настоящее время), сколько за счет гибкого управления этими параметрами и, как уже было подчеркнуто, параметрами кооперации в рамках сетей. 2 Как тут не вспомнить знаменитое российское: «Зачем покупать завод, если можно купить директора»

Реклама как инструмент рыночной манипуляции:

Позволим себе небольшое отступление, ибо авторам хотелось бы уделить некоторую толику дополнительного внимания проблеме рекламы. Среди тысяч исследователей этой проблемы лишь некоторые критически мыслящие авторы (Гэлбрейт, Бодрийяр, Кляйн и т. д.) акцентируют манипулятивный характер этого феномена. Притом далеко не все из них специально подчеркивают, что реклама как способ манипулирования заведомо содержит определенную меру недостоверности и искажения информации о рекламируемом объекте, или, говоря проще и точнее — определенную меру лжи. Она может бьпъ прямой (повсеместно распространенная реклама зубной пасты актерами со вставными зубами) или косвенной (утверждение, что съев шоколадку, вы испытаете «райское блаженство»), но это все равно будет обман. Об этом не принято писать в учебниках по маркетингу, но любой практик рекламы знает, что «не обманешь — не продашь». Вопрос, однако, в мере этой лжи, ибо здесь (в отличие от пропаганды, вде «чем чудовищнее ложь, тем эффективнее») чрезмерная диффамация может вызвать эффект отторжения продукта. Сие банальность, но банальность, позволяющая сформулировать некоторую закономерность, нарисовав «Кривую зависимости эффективности рекламы от меры ее лживости». Выглядеть эта кривая будет просто: первоначальный рост меры эффективности по мере лживости рекламы в определенной точке перегиба (назовем ее, в порядке политэкономической игры, «оптимумом лжи») будет сменяться падением эффективности рекламы до нулевой отметки при чрезмерной недостоверности информации...

Итак, второй блок каналов воздействия на «клиентов», формируемых «полем зависимости», создаваемым корпоративным капиталом, может быть определен как система тотального манипулирования аллокацией ресурсов и акторами экономики. Выше мы выделили только шесть параметров такого манипулирования, но и этого достаточно, чтобы показать: это не просто подрыв обособленности товаропроизводителей. Это уже нечто большее. Но и это далеко не все тайны «поля зависимости».

В-третьих, это «поле зависимости» включает систему многообразных каналов финансового подчинения клиентов корпоративного капитала. Система «финансовых паутин» к настоящему времени описана весьма подробно, но большинством теоретиков она не связывается с проблемой подрыва рыночных механизмов саморегулирования и конкуренции (в качестве доказательства заметим, что ни характерные для неоклассической теории Лернеровский индекс монопольной власти или индекс Херфиндаля—Хиршмана, ни предлагаемый новой иинституциональной теорией перечень каналов «рыночной власти» не включают параметров финансовой зависимости). Между тем, система каналов финансовой зависимости является одним из наиболее важных блоков подчинения экономики корпоративному капиталу. Основа этого — описанное еще в работах В. И. Ульянова и Розы Люксембург1 (критически использовавших, в свою очередь, исследования Р.Гильфердинга и К. Каутского) сращивание банковского и промышленного монополистических капиталов и формирование единого финансового капитала. О современном виде последнего речь пойдет ниже, а здесь мы отметим, что этот капитал позволяет, как минимум1, решать следующие задачи:

(1) Вести сознательный учет и контролировать трансакции клиентов корпорации. Упомянем лишь два примера. Один из них — едва ли не простейшая форма учета и контроля — скидочная карточка сетевого супермаркета. Она дает хозяевам корпорации почти исчерпывающую информацию обо всех трансакциях подавляющего большинства ее клиентов в режиме on line, что позволяет не только прогнозировать, но планировать объемы будущих продаж с очень высокой точностью, ибо средне- и долгосрочные тренды основных покупок «среднего класса» очень устойчивы. Так; казалось бы, самая «рыночная» из всех возможных сфер — розничная торговля продуктами повседневного спроса — становится сферой локального планирования, а не только регулирования. Второй пример — старая форма финансового обслуживания клиентов банка — вообще не требует комментариев. Причем речь идет об информации, которая не может быть коммерческой тайной для банка, ибо это объект его деятельности. При этом банк не передает эту информацию «третьим лицам»: он сам часть «третьего лица» — сложной финансово-промышленной корпоративной структуры. (2) Создавать системы преференций (или трудностей) в финансировании (кредиты, инвестиции, гарантии, эмиссия ценных бумаг...) для клиентов («мух») корпорации-сети («паука»), проводя политику сознательного кредитно-финансового регулирования определенных сфер экономики — тех, где данный «паук» уже сплел или плетет паутину, и где ему не могут помешать другие пауки. (3) Осуществлять долгосрочные программы развития (включая НИОКР, программы «выращивания» человеческого и социального «капиталов», в частности, образования), что особенно важно для обеспечения устойчивого лидерства и сохранения (упрочения, развития) монополий корпоративных капиталов на высокие технологии и вообще знаниеинтенсивное производство. Сращивание финансового капитала и капитала реального сектора в корпоративных структурах, сопоставимых по масштабам с государственными, позволяет этим «частным» агентам осуществлять программируемое, в значительной степени не зависимое от по крайней мере текущей конъюнктуры рынка (от глобальных кризисов страдают и государства...) развитие. В результате корпорации формируют пострыночные механизмы развития и в тех сферах, которые ранее были доступны только (преимущественно) государству. Перечень каналов регулирующих воздействий финансового капитала мы могли продолжить, но это будет уже включением в проблематику следующего подраздела, посему пойдем дальше в нашем исследовании.

В-четвертых, как мы уже отметили выше, корпоративные сети формируют сложную и принципиально непрозрачную систему отношений и прав собственности, которые становятся одними из каналов подчинения «клиентов» корпорации номенклатуре глобального капитала. Эта тема будет подробнее рассматриваться нами ниже, здесь же хотелось бы отметить только несколько наиболее ярких феноменов. Один касается «периферии» корпоративного влияния — это «включение» в собственность корпорации широкого круга, прежде всего — «рядовых», работников. Последние, превращаясь в мелких акционеров фирмы, становятся в этом случае не столько собственниками (из всех прав собственности у них имеется только право на получение дивидендов, величину отчислений на которые определяют не они), сколько зависимыми от корпорации лицами. У них объективно формируется отношение к истинным хозяевам корпоративного капитала не как к противоположному классу (эксплуататору их наемного труда) или хотя бы противоположной стороне рыночной сделки (тем, кому надо максимально дорого продать свою рабочую силу в обмен на минимум своего труда), а как к партнерам по извлечению прибыли. Дополняясь системой социального партнерства и шагами по реализации «доктрины человеческих отношений», эта зависимость превращается в плотную паутину подчинения работника корпорации. Так мы выходим на проблему новых форм подчинения труда капиталу.

1 См.: БузгалинА. В. Роза Люксембург: ответы на вызовы времени//Альтернативы. 2012. № 2. 1 Заметим, что в отличие от современных западных теорий, «старая» советская политэкономия эту зависимость изучала, обобщала и отображала совершенно очевидным образом, хотя и (будем самокритичны) в весьма апологетической форме. В чем-то сходный (но менее идеологизированный) анализ финансового капитала давался в XX веке и дается в настоящее время в работах зарубежных марксистов. Подробнее см: Запетный А. А. Финансовый капитал: взгляд изнутри. М.: ТЕИС, 2014.

Второй феномен — «переплетение» некоторых второстепенных прав собственности «ядра» корпорации и относительно независимых фирм, составляющих ее «периферию» (аутсорсеров, дистрибьюторов, субконтракторов, субпоставщиков). Термин «переплетение» не случайно взят в кавычки, ибо он отражает видимость явления, в глубине которого — система отношений подчинения «клиентов». За «партнерским соглашением» с «равноправием сторон» скрывается контроль за деятельностью клиентов и ее регулирование со стороны «ядра» корпорации, в том числе через монополизацию ряда ключевых прав собственности (контроль за информацией, финансовыми потоками, мелкими акционерами и т. п.), формально равноправный обмен которыми происходит между участниками этой трансакции с «неравной переговорной силой». Третий феномен — инсайдерский контроль, приводящий к перераспределению значительной части прав собственности и ее объектов, а также дохода, в пользу «ядра» корпоративной системы. Оно состоит из единого по своим интересам (а иногда и персональному составу) симбиоза мажоритарных акционеров и топ-менеджеров, не обязательно владеющих контрольным пакетом акций и занимающих высшие формальные должности в управленческой пирамиде, но монополизирующих ключевые права собственности — информацию, «интеллектуальный капитал», финансовый и кадровый контроль, личную унию с государственными структурами и ключевыми партнерами («авторитет»).

Это «ядро» мы определим как «номенклатуру корпоративного капитала»). Завершает системы каналов поля зависимости, в-пятых, блок над-экономических механизмов властно-идеологического воздействия «ядра» на систему клиентов корпорации. Это область своего рода политики и идеологии, только осуществляемых не государством (в данном случае понимаемым как система органов власти — управления и принуждения), а «ядром» корпорации. Последнее в этой своей функции обретает качество «квази-государства», имея иную генетическую природу, нежели государство (отсюда приставка «квази»), ибо возникает на основе экономической власти корпоративного капитала, а не как продукт социально-классовой борьбы (на поверхности явлений в современных капиталистических странах — политического процесса). Эти каналы власти в прямом смысле слова формируются как результат негативного (регрессивного) снятия достижений социал-реформизма: в условиях «неолиберального термидора» некоторые функции государства как в определенной мере демократического института, представляющего (опять же в определенной мере — ее определяет соотношение социально-политических сил) интересы общества в целом, частично приватизируются номенклатурой крупнейших корпораций.

Крупнейшие корпорации (в настоящее время практически полностью — транснациональные): (1) оказывают влияние на формирование не только параметров рынка, но и на социально-институциональные параметры экономической жизни — то, что институционализм называет «правилами игры»; параметры правового поля и текущего государственного управления являются во все большей мере (о ее качественных и количественных параметрах подробнее — в разделе о политических формах гегемонии корпоративного капитала) определяются борьбой корпораций между собой; формирование выгодных тем или иным корпорациям (или их союзам) «правил игры», причем как формальных (правовое поле и т. п.), так и неформальных, является одним из важнейших каналов «поля зависимости», формируемого корпорацией; (2) приватизируют ряд функций государства по осуществлению легитимного насилия, формируя собственные системы «охраны», тайной и «явной» полиции, разведки и контрразведки, и/или подключают методы теневого (нелегитимного) насилия, и/или используют государственный аппарат насилия в своих узко-клановых или общекорпоративных целях, используя широкий набор методов принуждения и/или прямого насилия («частного» или с помощью государства) поотношению к «непослушным» объектам1 (вплоть до «асфальтирования» целых государств, методика которого уже давно описана3); (3) Формируют систему идеологического воздействия и манипулирования, объектами которых становятся как работники корпораций, так и (что особенно важно для данного раздела) их клиенты; это многообразный спектр традиционных и новых методов социально-психологического давления при помощи средств массовой информации и т. п. с целью создания такой общественной атмосферы, где «поле» их власти распространяется максимально легко и эффективно (формирование утилитарно-конформистских установок социально-пассивного поведения потребителя, клиента, «профессионала»), широкий спектр методов пиара и т. п. В результате складывается мощное поле экономической, институциональной и т. п. зависимости.

Оно еще более усиливается на основе новых форм фиктивного виртуального капитала, подчинения капиталу не просто рабочей силы, но и личностных качеств человека (в частности, его новаторского потенциала) и т. п. Итак, каждый «паук» выращивает свою «паутину»: в каких-то случаях холя, лелея и пестуя клиентов через маркетинговую политику и личную унию, плетение сетей финансовой зависимости и коррупцию, в каких-то используя прямое насилие (если, например, «бунтуют» клиенты в Третьем мире) — круг методов широк, и мы, по мере сил, дали выше их характеристику. Вопрос в том, как эти системы «паук — паутина» взаимодействуют между собой.

1 Широко известна цитата Т. Фридмана: «Тайная рука рынка никогда не работает без тайного кулака. Макдональдс не может расцветать без МакдоннелДуглас, производителя F-1S. И тайный кулак, который поддерживает безопасность технологий Силиконовой долины, называется армия, ВВС, флот и морская пехота США». — Перевод авт. (Friedman Т. A Manifesto for the Fast World // N. Y. Times Magazine. 1999, March 28). 2 Эта методика спекулятивных атак на национальные экономики путем массированных приливов и отливов краткосрочных вложений финансового капитала описана в работах ряда зарубежных и отечественных авторов (см., напр.: Рпазъс» С. Ю. Грядет ли новый финансовый кризис в России? // Вопросы экономики. 2000. № 6).

1.3. Кооперация и борьба корпоративных сетей («рынок пауков»)

Очевидно, что ТНК-«паук» в узком смысле слова (то, что обычно подразумевается под корпорацией, будь то General Motors, IBM или Microsoft) находится в сложной системе отношений с другими «пауками» и их «паутиной» (клиентами-потребителями, клиентами-субподрядчиками, «клиентелой»-лобби в госструктурах, средствами массовой информации и т. д.). Важнейшей чертой этого взаимодействия в условиях генезиса «рынка паутин», как мы уже отметили, является диалектическое снятие олигополистической конкуренции и социал-реформистского регулирования. Нынешний рынок — это не столько анархия монополистических сговоров и битв конца XIX - начала XX века (своего рода игра без правил) или жестко регулируемый (социальным государством) рынок (игра по правилам, устанавливаемым при участии граждан и хотя бы отчасти в их интересах), сколько «новый порядок». Это имеющие форму более «свободной», чем ранее, конкуренции контрактные, регулируемые в локальных масштабах отношения, подчиненные правилам, которые устанавливаются в процессе борьбы самых мощных игроков — сетевых корпоративных структур. Эти игроки (во всяком случае, их «центры» в экономиках «Первого» мира) все более отказываются от стихийной борьбы за передел сфер влияния абсолютно любыми методами (как это делалось монополиями начала XX века). Они выбирают другую стратегию. Корпоративные капиталы не только сознательно регулируют в локальных масштабах параметры рынка (выполняя роль своего рода «приватизированных» квазигосударств), но и, что принципиально важно, воздействуют на ключевые параметры современного рынка. Они осуществляют влияние на:

(1) образование и динамику сетей, а значит — структуры экономики, пропорций, разделения труда, потребностей клиентов и т. п.;

(2) формирование «рамок» рынка и «правил игры» на рынке;

(3) регулирующие действия государства.

Подчеркнем: эти три параметра являются еще одним уточнением социальноэкономической природы «полей зависимости», но формируемых уже «кооперативно» («контрактно») сетями сетей. Более того, можно сделать вывод, что в той мере, в какой развит тотальный корпоративно-сетевой рынок, крупнейшие капиталистические корпорации-сети как бы «выпадают» из-под общественных ограничений, уходят от контроля государства, профсоюзов и других объединений трудящихся, институтов гражданского общества. ТНК выходят за устанавливаемые обществом и государством рамки, нарушают ранее хотя бы частично соблюдавшиеся социальные «правила игры», разрушая достижения социал-демократического периода. Причины этого уже были показаны выше: ТНК «приватизируют» некоторые регулирующие функции государства. Важные дополнительные основания для этого создает глобализация (а ТНК — это именно глобальные игроки), которая, как всем известно, подрывает регулирующую роль национальных государств (подробнее об этом ниже) ... — перечень легко продолжить. В результате складывается система отношений, названная на Западе «кооперативным» (мы бы сказали - «партнерским») капитализмом1.

Более того, в разных странах в разной мере, но в общем и целом повсеместно, развивается такой Alter Ego «кооперативного» капитализма, пронизанного корпоративными иерархиями, как «блатной капитализм» (crony capitalism2). По мере развития информационного, профессионализированного, зависимого от «человеческих качеств» общества, «партнерство», своего рода «дружба» — то, что в последние десятилетия стали называть «социальным капиталом» — все это становится формой взаимодействий относительно равноправных партнеров, борьба которых обретает новую основу, скрытую за превратной формой «партнерства». И эта основа — новый вид конкурентной борьбы капиталов-сетей представляет из себя немалую теоретическую проблему, которую мы и рассмотрим ниже.

1 М. Грейдер, например, подчеркивает, что большинство ведущих мировых мультинациональных корпораций перешло к прагматическому партнерству с конкурентами или активно ищет возможности для создания союзов кооперирующихся фирм. Эти корпорации совместно распределяют фонды, вкладывают капиталы, разрабатывают технологические новшества и т. п. (см.: GreiderM. One World, Ready or Not. The Manic Logic of Global Capitalism. N. Y.p 1997. P. 171). Даже еож автор несколько преувеличивает степень кооперации ТНК, то тенденция контрактного взаимодействия, думается, отмечена верно. Другое дело, что эти «кооперативные» усилия на самом деле являются всего лишь новой формой борьбы корпораций, снимающей механизмы конкуренции. Характерна в этом отношении и уже упоминавшаяся работа Ф. Фукуямы «Доверие», где именно этот фактор выдвигается на роль ключевого во взаимоотношениях, а кризис доверия в США рассматривается как одна из важнейших проблем (см.: Fukuyama F. Trust: The Social Virtues and the Creation of Prosperity. L.: Hamish Hamilton, 199S. P. 269-307. Заметим: этот известный автор в данном случае всего лишь вновь «открыл» феномен «доверия», на котором делали акцент практически все либералы с XVII-XIX веков).

2 Эта проблема обсуждается как в серьезных экономических исследованиях, так и в публицистике. См., например: WeiSh.-f. Domestic Crony Capitalism and International Fickle Capital: Is There a Connection?// International Finance. 2001. №4. P. 1S-45; Singh A., ZammitA. Corporate Governance, Crony Capitalism and Economic Crises: Should the US business model replace the Asian way of «doing business»? // Corporate Governance: an International Review. 2006. Vol. 14.

продолжение следует...

Продолжение:

Часть 1 Глава 1 Тотальный рынок сетей
Часть 2 1.2. Каналы корпоративного манипулирования («поля зависимости)» - «паутины») - Глава
Часть 3 Всеобщий труд - Глава 1 Тотальный рынок сетей
Часть 4 Вопросы для самопроверки - Глава 1 Тотальный рынок сетей

Ответы на вопросы для самопроверки пишите в комментариях, мы проверим, или же задавайте свой вопрос по данной теме.