Лекция
Привет, Вы узнаете о том , что такое класс наемных работников, Разберем основные их виды и особенности использования. Еще будет много подробных примеров и описаний. Для того чтобы лучше понимать что такое класс наемных работников, общество одной трети, общество двух третей, прекариат, люмпен-пролетариат, классовая борьба , настоятельно рекомендую прочитать все из категории Политическая экономия (политэкономия).
Для анализа гегемонии капитала наиболее значим класс наемных работников . Причины этого очевидны: именно этот слой был и остается наиболее многочисленным в условиях современного глобального капитализма и именно на труде наемных работников базируется вся пирамида власти корпоративного капитала. Начать, как и в некоторых других разделах нашей книги, придется с напоминания некоторых классических марксистских положений, которые, к сожалению, ныне преданы едва ли не полному забвению. Для начала подчеркнем: этот класс является внутренне противоречивым, что обусловлено системой производственных отношений капитализма. На это в марксистской литературе не принято обращать внимание, хотя внутренние противоречия этого класса отображены в «Капитале» и очень подробно развиты Лениным1.
1 К. Маркс отмечает в .'Капитале», что наемный работник есть собственник товара рабочая сила. Как таковой он не может не быть носителем внутренне присущего любому товаровладельцу мелкобуржуазного но своей сути стремления к выигрышу в конкуренции и максимально дорогой продаже своей рабочей силы. В И. Ленин именно с этим связывал экономизм в рабочем движении. С другой стороны, класс наемных рабочих - и это азбука марксизма - коллективная, созданная обобществлением сила, призванная снять капиталистическую систему в целом, «могильщик» капитализма
В то же время, будем откровенны, целостная и законченная характеристика внутренних противоречий класса наемных работников у классиков отсутствует. Посему напомним азбуку марксизма. Внутренние противоречия классического индустриального наемного работника связаны с тем, что с одной стороны, он является субъектом, заинтересованным в снятии присвоения прибавочной стоимости классом капиталистов и обобществлении средств производства. С другой стороны, он является частным собственником товара «рабочая сила», заинтересованным в максимизации дохода от продажи своего товара. И как частный собственник этого товара он является «нормальным», адекватным рынку и капитализму субъектом, у которого нет никакого другого интереса, кроме как подороже продать и подешевле купить. Кроме того, значимые противоречия в среде класса наемных рабочих обусловлены существенными различиями в содержании труда (здесь как минимум необходимо выделять ручной репродуктивный труд, индустриальный труд частичного работника и креативную деятельность; то, что рабочий класс может базироваться на ручной или машинной репродуктивной деятельности, описано опять-таки в «Капитале»; ответ же на вопрос о природе эксплуатации креативной деятельности мы постарались дать выше). Наконец, важные внутриклассовые противоречия пролетариата связаны с социопространственным делением глобального капитализма и противоречиями глобализации. В связи с коллективным по преимуществу характером труда представителей этого класса встает и очень интересный вопрос о природе и мере его сплоченности и коллективизма. Как собственники товара «рабочая сила» наемные работники имеют абстрактно общий интерес — подороже продавать свою рабочую силу (его объективация — профсоюзы). Почему абстрактно? Потому что, если возникает возможность продать свою рабочую силу подороже за счет других, этот интерес подорвет абстрактно общий интерес — всем вместе подороже продавать рабочую силу (штрейкбрехерство). Отсюда возможная противоположность интересов индивидуального работника и профсоюза.
Но у этого коллективизма есть и другая сторона — конкретно-всеобщее единство интересов наемных работников как эксплуатируемого класса, заинтересованного в снятии своего подчинения капиталу и освобождении труда. Отсюда противоположная мелкорбуржуазности владельцев товара-рабочая сила сторона содержательного противоречия класса наемных работников — обусловленное обобществлением воспроизводство рабочего класса как ассоциации, заинтересованной в освобождении труда. Последнее обусловливает и сформулированную еще Марксом интенцию снятие себя как класса, присущую именно и исключительно классу наемных работников: будучи классом, заинтересованным в снятии отчуждения труда и, следовательно, классового деления, пролетариат стремится и к уничтожению самого себя (а отнюдь не только буржуазии) как класса1. Таковы некоторые классические марксистские постановки вопроса, нередко, к сожалению, «забываемые» как сторонниками, так и критиками марксизма. А теперь обратимся к наиболее значимым для нашего исследования проблемам специфики класса наемных работников в условиях глобального капитализма. Среди наиболее актуальных проблем исследования этой специфики едва ли не наиболее часто задаваемый нам вопрос: насколько индустриальный рабочий класс является прошлым? Этот вопрос воспроизводится в сотнях публикаций на протяжении последнего полувека2.
1 «Условие освобождения рабочего класса есть уничтожение всех классов» (Маркс К. Нищета философии / / Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2 изд. Т. 4. С. 184).
2 Генезис постиндустриальных тенденций и сокращение численности промышленных рабочих в развитых странах позволили Г. Маркузе еще в конце 1960-х (а А. Горцу десятилетие спустя) сделать выводы о сокращении роли этого класса, развитии не-класса постиндустриальных пролетариев (А. Горц) и т. д. По этому поводу авторы уже замечали, что (1) анализ исключительно развитых стран — неправомерно узкая абстракция, (2) даже если рассматривать развитые страны как образец будущего (а такой подход, по меньшей мере, сомнителен, ибо, на наш взгляд, «Первый» мир реализует тупиковую, превратную форму постиндустриальных тенденций), то и здесь предлагаемая в данном тексте система критериев социальной стратификации и, глубже, классового деления позволяет существенно продвинуться по сравнению с выводами Г. Маркузе о снижении роли промышленного пролетариата и возрастании роли люмпенов и интеллектуалов или тезисами Горца о том, что только не-класс не-производителей способен стать основой рождения «царства свободы» (см.: MarcuseН. ОпеDimensional Man. Studies in the Ideology of Advanced Industnal Society. 2-nd edition. L.: Routledge, 1991; GorzA. Farewell to the Working Class. L., 1982).
В чем прав Горц и его коллеги? В том, что, действительно, происходит развитие нового типа работника, связанного с интеллектуальной (в определенной мере креативной) деятельностью и что является следствием генезиса постиндустриального технологического базиса. Но Горц прав далеко не во всем и об этом тоже писалось уже много раз, но для дальнейшего важно эту неправоту зафиксировать, поскольку это поможет понять специфику противоречий современного рабочего класса. Во-первых, Горц не прав в том, что работник сферы услуг не является индустриальным наемным рабочим, поскольку значительная часть современной сферы услуг — это индустриальный труд. Он специфичен (часто связан с созданием симулякров и других продуктов превратного сектора, для него как правило характерен низкий уровень коллективизма, обобществления), но в главном он остается наемным индустриальным трудом, формально и реально подчиненным капиталу. Для тех, кто работает в механизированной прачечной, химчистке, на автотранспорте, их труд по содержанию, очевидно, является индустриальным. И это принципиально: мы неслучайно выше подчеркнули содержание труда как важный классообраэующий признак. Кроме того, в сфере услуг возникает реверсивная тенденция развития в массовом масштабе ручного труда, который является до-, а не постиндустриальным. Это наемный рабочий, напоминающий своего собрата эпохи мануфактурного капитализма. Классическим примером такой «рассеянной мануфактуры» является организация торговых процессов во многих развивающихся и развитых странах. Еще более важно то, что в третьем мире происходит ренессанс классического индустриального рабочего класса, и доля индустриальных рабочих мира в общем числе занятых в XXI веке больше, чем в XIX или в XX веках. При этом, однако, важно и другое - то, что определяющей тенденцией современности является все же развитие креативной деятельности, а не индустриального труда, даже если количественно доля последнего растет.
После этих предварительных ремарок мы можем внимательное взглянуть на внутреннюю структуру мирового класса наемных работников. К ним относятся по меньшей мере следующие слои. Во-первых, массы «классических» наемных работников, занятых, как правило, репродуктивным индустриальным (или даже доиндустриальным) трудом (именно их мы можем вслед за К. Марксом и его единомышленниками называть классом наемных рабочих или пролетариатом, прекрасно отдавая себе отчет в многозначности последнего термина). Они подчинены капиталу как формально, так и реально, а в некоторых случаях (иммигранты) являются объектом и добуржуазной эксплуатации. В подавляющем большинстве они отчуждены не только от средств производства и продуктов своего труда, но и от управления, а также возможностей повышения квалификации. Их заработная плата обеспечивает лишь минимум средств, необходимых для воспроизводства данного качества рабочей силы; система социальной защиты как правило находится на уровне, характерном для развитых стран в начале XX века. В большинстве это рабочие в странах периферии и полупериферии (в том числе, занятые в филиалах ТНК).
Старый тезис В. Ленина, Розы Люксембург и их коллег о двойной эксплуатации работников «Третьего» мира для них верен в полной мере. К тому же ныне они являются объектами информационного, культурного и т. п. гегемонизма. В то же время в ряде новых индустриальных стран (Бразилия и др.) они могут представлять собой социально и политически организованный класс с достаточно сильным самосознанием «классических» наемных пролетариев. Об этом говорит сайт https://intellect.icu . Численно это наиболее массовый слой наемных работников в современном мировом капиталистическом хозяйстве. Именно они по большей части (повторим тезис предыдущей главы) производят ныне ту прибавочную стоимость, которой хватает на содержание всего превратного сектора и перепотребление привилегированных слоев в развитых странах. Близко к ним по социальному положению располагаются рабочие в развитых странах, занятые низкоквалифицированным трудом (причем не только в индустрии, но и в сфере обслуживания, всех занятых в которой иногда ошибочно относят к более «продвинутому», нежели промышленные рабочие, слою; заметим также, что значительная часть из них — рабочие-иммигранты). Во-вторых, наемные работники, занятые квалифицированным индустриальным (но преимущественно репродуктивным) трудом в развитых странах. Они также являются объектом всех современных механизмов формального и реального подчинения труда, но на них распространяются некоторые переходные формы (от охраны труда и социальной защиты до участия в управлении и собственности), а также механизмы перераспределения в их пользу части мирового общественного богатства, снижающие прямое бремя эксплуатации, но усиливающие в конечном итоге их подчинение капиталу. Особенно важно подчеркнуть их подчинение стандартам общества потребления, товарному и денежному фетишизму, а также фетишизму симулякров. Экономически и социально они, как правило (прежде всего, в Западной Европе), достаточно организованны, но политически оппортунистичны вследствие наличия названных выше переходных форм, принадлежности к «золотому миллиарду» и других причин. В-третьих, наемные работники массовых творческих профессий, включенные в потенциально общедоступную креативную деятельность, — учителя, воспитатели, врачи общедоступных госпиталей и клиник, социальные работники, низшие государственные служащие, работники учреждений культуры (библиотек, музеев) и т. п.
Они, как правило, подчинены гегемонии корпоративного капитала в той мере, в какой (1) последняя является всеобщей, а также (2) государства и общественные организации сами являются агентами этой гегемонии. Эти слои наемных работников стоят несколько особняком по отношению к первым двум. В то же время по мере размывания среднего класса «рядовая» интеллигенция (работники массовых творческих профессий) вместе с квалифицированными рабочими корпораций даже в развитых странах все более, как мы уже отмечали выше, исключаются из числа среднеобеспеченных слоев, являвшихся опорой «государства всеобщего благоденствия», переходя в группу «низов» формирующегося на наших глазах «общества одной трети», активно сменяющего в странах «центра» прежнее « общество двух третей ». Совершенно особое социальное положение занимают, в-четвертых, «профессионалы», работающие в штаб-квартирах корпораций (особенно занятые в превратном секторе — корпоративное управление, финансы, маркетинг и мн. др.). Они соединяют в себе черты наемного работника (последние доминируют у низших служащих) и членов корпоративной иерархии (они более типичны для служащих среднего и высшего уровня), а также некоторые черты капитала-функции. В силу этого последние превращаются в своего рода «жрецов гегемонии капитала». Несмотря на наличие некоторых творческих функций в их деятельности, занятые в корпорациях «профессионалы» в наибольшей степени (среди работников) подчинены гегемонии капитала, сращены с ним (привилегированное материальное положение, врастание в бюрократическую иерархию и другие описанные выше механизмы). Соответственно, они в наименьшей степени способны на самостоятельных реализацию интересов себя как представителей класса наемных работников. Именно они вкупе с «верхушкой» — персонифицированным корпоративным капиталом — составляют наряду со средней буржуазией и «элитой» работников свободных профессий основу верхней «одной трети» населения развитых стран и менее чем десятипроцентной «верхушки» населения Земли. В современном глобальном мире, гдето уже десятилетия живущем по правилам позднего капитализма, а где-то еще сохраняющем пережитки феодализма, необходимо выделить такой социальный слой как крестьянство и другие слои стран 3-го мира, занятые до- и ранне-индустриальным трудом и являющиеся объектом до-буржуазной и ранне-буржуазной эксплуатации. Формально вне рамок гегемонии корпоративных капиталистических структур находятся и работники кооперативных и коллективных предприятий. Эта группа крайне неоднородна (здесь следует выделить, по меньшей мере, мелкие крестьянские кооперативы, кооперативы, основанные на индустриальных технологиях, добровольные научные и иные творческие ассоциации). Но при этом, несмотря на малочисленность (около 1 % занятых), группа «кооператоров» весьма интересна как пример рождения ограниченно (вследствие доминирования общей атмосферы капитализма) свободного ассоциированного труда, не подчиненного прямо гегемонии капитала. Отчасти сходное положение занимают лица творческих профессий, работающие в рамках относительно свободных общественных и государственных структур (университетов, NGO) или самостоятельно. Достаточно многочисленный слой работников, являющихся одновременно мелкими частными собственниками (в т.н. определенная часть «интеллектуалов», возделывающих свой частный интеллектуальный огородик)1 в условиях современного глобального капитализма как правило непосредственно включен в орбиту гегемонии капитала.
1 О тметим: в строгом смысле слова к этому слою относятся только лица, не использующие в своих фирмах наемный труд. В противном случае они попадают в разряд мелкой и средней буржуазии. С этой
точки зрения т. н. «малый и средний бизнес» в подвляющем большинстве случаев представляет собой ничто иное как подвиды класса буржуазии, господствовавшие в условиях европейского капитализма
XIX века.
2 Термин «номенклатура» в данном случае неслучаен. М. С. Восленский не дает собственного определения номенклатуры, заимствуя его из учебного пособия: «Номенклатура — это перечень наиболее
важных должностей, кандидатуры на которые предварительно рассматриваются, рекомендуются и утверждаются данным партийным комитетом (райкомом, горкомом, обкомом партии и т. д.). Освобождаются от работы лица, входящие в номенклатуру партийного комитета, также лишь с его согласия. В номенклатуру включаются работники, находящиеся на ключевых постах». (Партийное строительство. Учебное
пособие, изд. 6-е. М., 1981. См.: Восленский М. С Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: Советская Россия совм. с МП «Октябрь», 1991 Авторы вслед за М. С. Восленским и отечественными «прорабами перестройки» под номенклатурой понимают замкнутый, привилегированный, самовоспроиэводящ ийся слой хозяев корпоративных структур (в СССР — относительно единой бюрократической пирамиды, в глобальном капитализме — многообразных пирамид-капиталов). «Легко меняются специальности, кабинеты и персональные м ашины, незыблемой остается принадлежность к номенклатуре. Эта незыблемость гарантируется самим порядком формирования номенклатуры. Освобождает от номенклатурной должности тот орган, который на нее утверждал. Но правило таково, что освобождают от одной должности, назначая тут же на другую (или в связи с уходом на пенсию). Значит, освобожденного номенклатурного работника назначает на новую должность тот же орган, а назначать он может только на номенклатурные должности. Так самой структурой власти обеспечена незыблемость пребывания в номенклатуре» (Восленский М. С. Номенклатура. М., 1991. Доступ к электронной версии по ссылке: http://lib.ru/POLITOLOG/woslenskij.txt). В условиях глобальной гегемонии капитала в рамках класса капиталистов образовалась именно «корпоративная номенклатура» — устойчиво воспроизводимый относительно замкнутый слой, являющийся персонификацией не просто капитала, а глобальных корпоративных систем — этих миниатюрных адм инистративно-командных систем (отсюда, кстати, именно номенклатурная модель воспроизводства этого слоя — слоя хозяев и одновременно функционеров корпоративных структур). Подробнее тем а бюрократии и ее субъекта развита, в частности, в нашей работе «Анатомия бюрократизма» (М.: Знание, 1988).
В той мере, в какой они подчинены создаваемому корпоративным капиталом «полю зависимости» (мы его описали в начале этой части) эти акторы выступают в качестве придатка корпоративного капитала. Они подчинены ему технологически, заняты преимущественно в превратном секторе и — особенно это касается таких массовых в развитых странах профессий, как адвокаты и им подобные - по самому содержанию своей деятельности заняты укреплением механизмов гегемонии корпоративного капитала. Что касается класса буржуазии, то в современных условиях внутри него следует выделить прежде всего расположенный наверху современной социальной пирамиды весьма аморфный слой субъектов гегемонии корпоративного капитала, которых мы можем назвать номенклатурой глобального капитала2 (от высших менеджеров, держателей крупных пакетов акций и государственной номенклатуры до лиц, контролирующих основные права собственности в корпоративных группах — мы много писали о них выше). К подгруппам класса буржуазии сегодня, естественно, относятся также во многом зависимые от корпоративной номенклатуры господствующие слои в странах 2-го и 3-го мира (от полуфеодальных вождей до российских олигархов), а также страты частных собственников относительно независимых некорпоративных капиталов (средняя буржуазия), рантье и т. п. 9.3. прекариат Весьма интересный продукт противоречий позднего капитализма являет собой слой «исключенных» (прекариата). Он весьма противоречив по своему положению и внутренней структуре. Во-первых, «исключенные» довольно устойчиво делятся на две существенно различающиеся группы. Первая — это имеющие образование и некий «человеческий капитал» профессионалы, тяготеющие к самозанятости и занимающие пусть неустойчивое, но в общем и целом близкое по параметрам к «среднему классу» положение. Вторая — представители «социальных низов», особенно массовые в странах «Третьего» мира. Это лица, годами не могущие найти работу, безземельные крестьяне, бездомные, люмпены, не имеющие прав мигранты и разного рода меньшинства)1. Во-вторых, прекариат обладает некоторым кругом качеств, отличающих его от других слоев общества. «Исключенные» действительно выключены из непосредственного воспроизводства корпоративного капитала: они не имеют стабильной (а в ряде случаев — вообще никакой) занятости, устойчиво воспроизводимого социального статуса (они на протяжении короткого времени становятся то наемными работниками, то «фрилансерами», то мелкими предпринимателями, то безработными или даже люмпенами), устойчивого, определенного дохода и т. п.
1 Как мы уже отметили, прекариат — это не только «лица свободных профессий», но и не имеющие стабильных (или вообще каких-либо) источников дохода люмпенизированные слои стран «Третьего» мира, составляющие большую часть этого протокласса. Существенно, однако, что этот прото-класс обладает, однако, немалым потенциалов самоорганизации и создания новых форм экономической ж изнедеятельности (это показал, в частности, британский исследователь Дж. Лестер. См.: Лестер Дж. Отверженные как новый революционный класс / / Альтернативы. 2009. № 1. С. 85-90), Один из самых ярких примеров такой социально-творческой активности — движение безземельных крестьян и безработных Латинской Америки, которые провели массовые акции по оккупации необрабатываемых земель и создали на них систему многообразных форм семейных и коллективных хозяйств.
Говоря образно, прекариат — это, с одной стороны, выход вовне глобального капитала, и потому отрицание глобального капитала, но с другой — это выход в большинстве случаев «в никуда» и потому это, образно говоря, «отходы» жизнедеятельности глобального капитала. Говоря строго этот слой образуется вследствие неспособности глобального капитала подчинить себе все аспекты воспроизводства человека вообще и совокупного работника, в частности, в условиях глубинных технологических и социально-экономических трансформаций. В результате в современных условиях складывается не только традиционная капиталистическая резервная армия труда и сохраняется безработица (в том числе — застойная, известная еще со времен К. Маркса и ранее) среди «обычных» наемных рабочих, являющихся [потенциальными] субъектами репродуктивного труда, но и формируется «резервная армия профессионалов» — [потенциальных] творческих работников. Это особый по своему содержанию тип безработицы, к анализу которого мы еще вернемся ниже. Кроме того, представители прекариата не менее, чем все остальные члены общества подчинены глобальному капиталу и являются объектами манипулирования. Последней цели служит сложная система методов — от доступного ныне даже голодному безработному телевидения, которое уводит его в виртуальный мир MTV, SPORTTV, «мыльных опер» и т. п., для «низов» прекариата, до искусственно («как бы») исключенного из общего потока мира «исключительной» («элитной») субкультуры для «элитных» «исключенных». Причем и для тех, и для других широко открывается мир таких неизбежных сателлитов современного корпоративного капитала как наркотики, «виртуалка»1 и иные формыухода от действительности. Только для одних — постмодернистских интеллектуалов — это превращается в игру в жизнь пресыщенного детерриаризатора всяческих ценностей. Для других — жителей фавел, которым нечем кормить и не на что лечить детей — в борьбу за физическое выживание. И к чести последних следует сказать, что они находят и новые, некапиталистические альтернативы криминалу и наркотикам, о чем умно и красиво написал упомянутый выше профессор Дж. Лестер.
1 Так называемая интернет-зависимость появилась еще на заре И нтернета и впервые подробно описана в статье: Young К. Internet Addiction: The Emergence Of A New Clinical Disorder // CyberPsychology and Behavior, Vol. 1. 1998. N» 3. P. 237-244. Причиной ее формирования является стремление уйти от различного рода социального дискомфорта, напряжения, проблем в реальной жизни. «71 % офисных работников злоупотребляют интернетом в рабочее время, посещая сайты социальных сетей, онлайн м агазины, читая личную электронную почту или просматривая порнографию, играя в азартны е или ролевые игры. У людей, страдающих от депрессии, тревожности и тревожных расстройств, социальной фобии и других навязчивых состояний, чаще чем у других развивается интернет-зависимость» — говорится на сайте Психологического центра.
Однако возвращаясь к низшему слоя прекариата — люмпенам — мы должны подчеркнуть, что специфика положения этого слоя состоит ныне в том, что глобальная гегемония капитала:
• делает этот слой чрезвычайно массовым и «запирает» его в многочисленные «гетто отсталости», разбросанных как анклавы-болота по мегаполисам развитых стран и превращающихся в целые «саргассовы моря» в третьем мире; • превращает эти гетто во все более замкнутые образования, из которых чрезвычайно сложно выйти;
• при этом (как alter ego этого принудительного замыкания бедноты в «гетто отсталости») порождает массовую миграцию, превращая ее в глобальную проблему;
• в условиях развития высоких технологий и образования усугубляет социальную поляризацию образовательноквалификационной, создавая мощную, вязкую границу, препятствующую выходу из этого почти самодостаточного, замкнутого, засасывающего, как болото, гетто социальной и образовательно-квалификационной отсталости, но открытую для «входа» в него2.
2 Формирование такого массового социального слоя как феномена глобального капитализма было проанализировано А. Гордом, a также в работах Д. Белла, Дж. Гэлбрейта, Ю. Хабермаса и др.
Таковы краткие выводы, касающиеся экономических основ социальной структуры позднего капитализма, которые мы можем сделать, основываясь на нашем предшествующем анализе системы производственных отношений этой системы. Однако приведенная выше социальная стратификация, основанная на выделении классов и внутриклассовом делении, ныне недостаточна. Большинство специалистов, акцентирующих эту недостаточность, обращаются в поисках путей ее преодоления к генерируемому современными постиндустриальными тенденциями новому образовательно-профессиональному делению (возникновение слоя «профессионалов», меритократии и т. п.). Выше нами уже было показано, что такое деление реально и отражает превратные (порожденные гегемонией корпоративного капитала) формы роста роли и масштабов творческой деятельности. В то же время мы уже отметили и то, что это деление лишь дополняет один из классообраэующих принципов (место в системе общественного производства) и приводит к социальным различиям лишь вследствие особых отношений, когда капитал воспроизводит «профессионалов» как полузамкнутую страту («жрецов гегемонии»), обслуживающую и воссоздающую власть корпоративного капитала; в то же время эта же гегемония запирает малообразованные слои в «гетто отсталости», крайне затрудняя для них доступ к образованию (в этой связи мы не можем не подчеркнуть еще раз: всеобщий равный доступ к качественному образованию является одним из важнейших объектов и средств борьбы против глобальной гегемонии капитала в условиях генезиса постиндустриального общества). Критическое отношение к названным выше интенциям дополнения «классического» социального структурирования указывает на то, что поиск новых, дополняющих классовое, социальных делений ныне должен идти по другому пути. Однако прежде чем мы пойдем дальше, авторы должны хотя бы кратко остановиться на проблеме классовой борьбы. Мы ограничимся только несколькими ремарками, которые станут своего рода пролегоменами к последующим выводам 9.4. классовая борьба в условиях позднего капитализма Во-первых, авторы хотели бы подчеркнуть очень важный тезис, в принципе принадлежащий к классике марксизма, но в явном виде, выпукло едва ли не в первые сформулированный нашим другом и коллегой профессором М. И. Воейковым: для капитализма типична классовая борьба не только пролетариата с буржуазией, но и буржуазии с пролетариатом'. Поэтому в случае (как, например, в современной России), где и когда заработная плата наемных работников абсолютно или относительно сокращается по сравнению с прибылью капитала, усиливается формальное и реальное подчинение труда, сокращаются социальные трансферты и т. д. и т. п., там и тоща мы видим победу класса буржуазии в экономической борьбе с классом наемных работников.
1 М. И. Воейков справедливо пишет: «Нелогично полагать, что в классовой борьбе участвуют только рабочие. Борьба не бывает односторонней. Еще в 1931 году Н. А. Бердяев сделал в этой связи очень глубокое наблюдение: .В действительности классовую борьбу ведет и буржуазия и всегда вели господствующие классы. Но когда борьба ведется за сохранение своего господствующего положения, она менее производит впечатление борьбы, чем когда она ведется за изменение существующего социального строя. Это есть обычная иллюзия восприятия. Сохранение существующего не кажется насильственной борьбой. Именно это и есть преимущество рабочих и социалистов, что они ведут классовую борьбу открыто, в то время как буржуазные командующие классы ведут ее замаскировано“ (Бердяев Н. А. Христианство и классовая борьба. Париж, 1931. С. 181). Сегодня мы видим довольно вялую борьбу со стороны рабочего класса. Это верно. Но почему-то не замечаем очень активную борьбу со стороны хозяев .работодателей“. Все эти годы характеризовались очень активной и острой борьбой именно предпринимательского класса по отношению к наемному труду. Это невыплата зарплаты, искусственное банкротство предприятий, незаконные увольнения, понижения зарплаты и т. д.» (Воейков М. И. Социальные реформы и социально-классовая проблема в современной России / / Социальные реформы: иллюзии и реальность. Материалы научной конференции. М.: URSS, 2006. С. 222-223)
в. Более того, где и когда сокращаются возможности создания профсоюзов, проведения забастовок (в том числе — с политическими требованиями), деятельности левых партий и общественных организаций, нарастают другие формы социального отчуждения и гегемонии капитала, там и тогда мы можем говорить о политическом, стратегическом наступлении капитала в его классовой борьбе с трудом. Высшей и наиболее жестокой формой этой классовой борьбы капитала с трудом является, как мы хорошо знаем из истории, фашистская диктатура. Во-вторых, в условиях позднего капитализма диффузия социальной структуры, рост внутри-, а не только меж-классовых различий и противоречий существенно усложняет общую картину классовой борьбы. Она не сводится исключительно к противостоянию двух «чистых» классов — индустриальных наемных рабочих и частных собственников капитала. Это противоречие остается действенной абстракцией, которая может и должна лежать в исходном пункте анализа классовых конфликтов, но не может подменять всего исследования, восходящего от абстрактного (противостояния двух названных классов) к конкретному — кратко охарактеризованной выше системе меж- и внутриклассовых противоречий. Отсюда практическая актуальность многообразных и гибких, всякий раз привязанных к специфике исторически-конкретных условий и конкретным сферам социального пространства, форм и методов классовой борьбы и союзов. Характеристика основных «реперных точек» этих сложных противостояний не является предметом настоящего издания. Однако следует подчеркнуть, что существует достаточно четкий водораздел, разводящий по разные стороны баррикад силы прогресса (социального освобождения) и регресса (социального отчуждения), определению которого посвящены другие работы авторов. В-третьих, классовая борьба в условиях позднего капитализма неизбежно сращена с более широким и глубоким, нежели характерное для капиталистического способа производства как такового, социальным противостояниям, связанным с борьбой за рождение «царства свободы».
П.9.1. В чем противоречивость классовых интересов наемного работника при капитализме?
П.9.2. Каковы основные группы внутри класса наемных работников?
П.9.3. Какие есть промежуточные группы между классом наемных работников и буржуазией?
П.9.4. Какие внутриклассовые группы выделяются в среде буржуазии (класса капиталистов)?
П.9.5. Какова роль классовой борьбы в эволюции классовой структуры общества?
Исследование, описанное в статье про класс наемных работников, подчеркивает ее значимость в современном мире. Надеюсь, что теперь ты понял что такое класс наемных работников, общество одной трети, общество двух третей, прекариат, люмпен-пролетариат, классовая борьба и для чего все это нужно, а если не понял, или есть замечания, то не стесняйся, пиши или спрашивай в комментариях, с удовольствием отвечу. Для того чтобы глубже понять настоятельно рекомендую изучить всю информацию из категории Политическая экономия (политэкономия)
Ответы на вопросы для самопроверки пишите в комментариях, мы проверим, или же задавайте свой вопрос по данной теме.
Комментарии
Оставить комментарий
Политическая экономия (политэкономия)
Термины: Политическая экономия (политэкономия)