- 9.2. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ НЕВРОЗОВ: МЕХАНИЗМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ, ФОРМЫ И ЛЕЧЕНИЕ у

Это продолжение увлекательной статьи про нервозы профилактика диагностика и лечение.

...

постоянно в разнообразных комбинациях обнаруживаются три частных физиологических явления: легкая подверженность гипнотическому состоянию в разных степенях вследствие того, что даже и
обычные жизненные раздражения являются сверхмаксимальными и сопровождаются запредельным разлитым торможением (парадоксальная фаза), чрезвычайная зафиксированность и
концентрированность нервных процессов в отдельных пунктах коры благодаря преобладанию подкорки и, наконец, чрезмерная сила и распространенность отрицательной индукции
(Павлов И.П., 1933, 1951).

Следует отметить, что изложенное выше понимание И.П. Павловым истерии справедливо к крайне выраженным истероидам, у которых порог возникновения эмоций чрезвычайно
низкий. Помимо того, что пороги возникновения эмоций у разных истероидов будут различны, различны по степени представленности будут и другие черты личности, характеризующие группу истероидов (см. далее). Черты личности человека-истероида комбинируются
между собой и другими чертами в самых разнообразных сочетаниях, давая в итоге полный
спектр поведенческих реакций истероидных личностей: например, истероидный склад ума,
предполагающий скрытую манипуляцию другими, может сочетаться с низким и высоким интеллектом, давая в первом случае примитивные (видные невооруженным глазом) формы манипуляции, тогда как во втором случае манипуляции будут весьма изощренными и тонкими,
так что пройдет не один год, чтобы распознать истинный ход мыслей истероида.
И.П. Павлов был не единственным автором, который связал возникновение истерии со
специфическим состоянием психики больных. Еще в конце XIX века родоначальник психоанализа Й. Брейер выдвинул идею, что истерические симптомы возникают в особом состоянии, и те возбуждения, которые приходятся на время этого состояния, становятся патогенными
и переходят в нормальное состояние больного – сознание, по З. Фрейду. Именно изучение истерических симптомов и разнообразных, сменяющих друг друга состояний психики больных
позволило З. Фрейду обосновать наличие в сфере психической деятельности человека сознания и бессознательного, о чем будет сказано отдельно.
Благодаря продолжительным клиническим наблюдениям за больными истерией выявлено, что тот или иной истерический симптом является для больного желательным, приятным,
дающим определенные житейские выгоды – либо выход из тяжелой для него ситуации, либо
уход от ставшей несносной действительности. Отсюда и возникло представление «о бегстве в болезнь», «воле к болезни» как характерной черте истерии. Эта особенность истерических симптомов отчетливо проявилась во время Первой мировой войны. Стало очевидно, что
в основе истерических припадков, параличей, глухонемоты и тому подобных расстройств у
солдат лежит страх перед возвращением на фронт, в связи с чем Kraepelin в своем руководстве по психиатрии обозначил эти реакции как «состояния протеста против возвращения
на фронт» (Свядощ А.М., 1971, 1982).
На этом примере очень хорошо можно понять, что же представляют собой такие составляющие психики, как сознание и бессознательное, и что именно в нарушении диалога между
двумя этими группировками кроется причина возникновения неврозов. Информация, находящаяся в бессознательном, представлена важными для человека потребностями, в частности, потребностями быть живым и здоровым. В сознании человека находится другая информация – информация о нормах поведения, морали, нравственности (и эта информация также
представлена потребностями). В частности, сознание солдат, участвовавших в боевых действиях, содержит информацию о том, что они патриоты и, как подобает патриотам, готовы
сражаться на благо отечества. После увиденного на передовой (крики и мучения раненых,
случаи инвалидизации, окровавленные и обезображенные трупы) организм (а именно бессознательное) «кричит» о том, что он не желает возвращаться в этот ужас. Но как можно позволить себе осознать эту мысль, осознать данную мысль – значит признать себя предателем,
изменником, трусом. Так рождается чудовищный по своей силе конфликт – конфликт, предполагающий сосуществование противоположных по своей направленности тенденций (возвращаться на фронт организм не желает, так же как и не желает осознать эту мысль, признав
себя ничтожеством). Мысль, связанная с нежеланием возвращаться на фронт, ввиду несоответствия содержащимся в сознании представлениям так и не допускается в сферу сознания,
вытесняется из него (вытесняется из-за того, что поднимаясь из бессознательного в более
осознанные слои психики, вызывает острые болезненные ощущения, и чтобы не испытывать
их, отправляется обратно, да с такой силой, что человек долгое время не может вспомнить те
мысли, которые приходили к нему в голову – идет процесс «активной» амнезии). Итак,
мысль вытеснена – заключена в бессознательное, подвергнута активной амнезии, но парадокс в том, что она не забыта и в любой момент может дать о себе знать. Один из таких способов – вернуться в сознание, но в таком виде, чтобы вытесненная бессознательная мысль не
была опознана сознанием (не была дана в такой же формулировке, как она существовала в
тот момент, когда этим же сознанием и вытеснялась). Условия для возвращения создаются,
когда возникают ситуации особенной угрозы жизни и здоровью: в частности, легкое ранение
конечности актуализирует мысль бессознательного об опасности нахождения на передовой,
что усиливает тяжесть ранения вплоть до парализации конечности, поэтому-то имеющийся
симптом и не соответствует тяжести ранения как такового (нервные волокна не повреждены
ранением, а парализация есть). Так и появляется симптом, который представляет собой часть
некогда вытесненной мысли. По симптому, как раз, постепенно и узнают ту информацию,
которая была с такой силой когда-то вытеснена. В рассматриваемом случае симптомы – это
различного рода поражения органов, позволяющие избежать военной службы. На уровне
сознания конфликта нет, симуляция носит бессознательный характер, и для самого больного
– явление непонятное. Тот, кто находился на кушетке парализованный и не мог удовлетворить
элементарные физиологические потребности, думал, что это навсегда, и что он отдал бы многое, чтобы вылечиться. Таким образом, истероидные личности – это заложники собственных неосознанных, бессознательных мыслей, существование которых позволяет им
уходить от тех или иных проблем.

Для устранения истерических параличей, мутизма, сурдомутизма и блефароспазма у участников Великой отечественной войны использовался метод лечения «эфирной маской»
(Свядощ А.М., 1974), благодаря которому излечение достигалось почти в 100 % случаев.
Техника лечения заключалась в том, что больному указывалось, что в основе его болезни
лежит торможение (частичный сон) определенного участка головного мозга и что ему будет
дано лекарство, которое устранит это торможение, в связи с чем нарушенная функция будет
полностью восстановлена. Больного крепко фиксируют в горизонтальном положении. При
истерических параличах парализованная часть тела при этом остается свободной. Важно,
чтобы больной при фиксации почувствовал, что он не может двигаться. Для этого лучше всего крепко фиксировать больного несколькими простынями и, кроме того, предложить одному физически здоровому человеку удерживать двумя руками его кисть одной руки, второму
– кисть другой руки, третьему – фиксировать голову, четвертому – придерживать ноги выше
колена. Лицо больного смазывают вазелином. Искусственные зубы снимают. Берут обычную
маску для наркоза достаточных размеров, чтобы прикрыть нос и рот при любых движениях
челюстями (она может быть легко изготовлена из упругой проволоки; маска Эсмарха обычно
мала). Ее обкладывают более густым слоем ваты и марли, чем обычно, и наливают в нее 40–
80 мл эфира для наркоза с тем, чтобы все слои ваты и марли в маске были густо пропитаны
эфиром. Маску встряхивают, чтобы с нее стек избыток эфира, и внезапно плотно накладывают на лицо больного на время от нескольких десятков секунд до полутора минут.
В ответ на огромную концентрацию паров эфира больной задерживает дыхание. Он не
дышит 5–20 секунд, после чего возникает сильный страх и начинают проявляться самые легкие начальные явления гипоксемии (гр. hypo – под + лат. ox[ygenium] кислород + гр. haima –
кровь) – снижения содержания и парциального давления кислорода в крови. Больной пытается сбросить маску, вырваться, однако вырваться невозможно, он крепко удерживается,
маска плотно прижата. Через некоторое время начинается сильнейшее психомоторное возбуждение и на его высоте снимается истерический симптом. Так, если у больного был истерический паралич, он начинает неистово стучать парализованными ногами; если был истерический мутизм (немота), раздается громкий крик – маску тут же снимают. Больного поздравляют с наступившим выздоровлением, однако продолжают удерживать. Предлагают
убедиться, что функция полностью восстановилась. Нередко первые 1–2 минуты больной
растерян, предъявляет неполное устранение истерического симптома. Так, несмотря на энергичные предложения врача, лишь слабо двигает ногами, которые были до этого парализованы. Тогда ему говорят: «Ну что же, недостаточно еще силы, сила в ногах недостаточна,
пожалуйста», – приглашают кого-либо из присутствующих: «Подержите крепко ноги больного, убедитесь, какая в них огромная сила», и тут же, взяв в руки маску, накладывают ее на
лицо больного. Проходит 2–4 секунды и больной с неистовой силой отбрасывает ногами того, кто удерживал его ноги. Далее больному говорят: «Ну, вы убеждены теперь, что сила в
ногах полностью восстановилась» (Свядощ А.М., 1974).
Военные действия практически всегда создают условия для столкновения потребностей,
содержащихся в сознании и бессознательном. Диалог между сознанием и бессознательным
можно продемонстрировать на примере мыслей Героя Советского Союза Р.Е. Ароновой (1983)
– летчицы женского полка ночных бомбардировщиков: «Случалось, демон-искуситель шептал
на ухо: “Видишь, там, впереди, самолет погибает в зенитном огне. Через несколько минут
то же будет с тобой. Куда же ты лезешь на верную смерть?”. Как было не радоваться потом, что в такие минуты голос совести и долга оказывался сильнее этого шепота!».
Так же как человек, перенесший тяжелую психическую травму, на некоторое время становится неадекватным, истероидные личности становятся почти в той же степени неадекватными, но при менее сильных психотравмах. Таким образом, если у человека, не склонного к
истерии, симптом, имеющий вторичную выгоду, может возникнуть при сверхтяжелых
психотравмах, то у истероидов – довольно часто – ввиду значительно более низкого порога возникновения эмоций и наличия истероидного склада ума, предполагающего попытку достичь желаемого обманным путем. Иными словами, обычный человек отличается от человека-истероида, в частности, количественными характеристиками – порогом возникновения эмоций, а в связи с этим – порогом возникновения неадекватности (количественная разница становится столь большой, что дает уже и новое качество). Ввиду того, что
эмоциональные реакции у истероидов возникают легче, они быстрее переходят в состояние
аффекта, сопровождающееся амнезией, их психика характеризуется достаточной диффузностью – мысли, связанные с каждым имевшим место аффектом, изолированы друг от друга,
поэтому-то они так изменчивы в своих поступках – представляют себя такими, какими быть
в данный момент наиболее выгодно.
Пришло время перечислить черты личности, которые будут предрасполагать к появлению истерии вслед за психотравмой:
1) низкий порог возникновения эмоций, порождающий повышенную внушаемость, самовнушаемость, впечатлительность, эмотивность (способность быстро заражать эмоциями окружающих, равно как и самим столь же быстро заражаться ими), а также более быстрый переход в аффективное состояние, во время которого закономерно сужается сознание, что сопровождается снижением (вплоть до полной потери) критичности и запуском программы истероидного интеллекта, работающего по механизму
вторичной выгоды (см. пункт 3);
2) эгоцентризм – жажда повышенного внимания к собственной особе, в связи с чем хорошо развиты лживость и фантазирование – преподносят себя такими, какими выгодно быть в данный момент; все тому же эгоцентризму служат театральность переживаний (буря переживаний во внешнем плане при отсутствии глубоких переживаний
во внутреннем плане), склонность к позерству, стремление возвыситься над другими,
унижая, высмеивая их, подмечая их промахи (истероиды – основные поставщики
бесчинствующих начальников, для которых власть и деньги нужны, чтобы не чувствовать себя ущербными); эгоцентризм находит свое проявление в ревностном отношении к успехам других – истероидов оскорбляет, когда хвалят кого-то другого, а не
их (истероиды – основные поставщики зависти); в этой связи истероиды спешат дать
интерпретацию тем действиям окружающих, которые выглядят положительными или
успешными – интерпретацию, в которой будут приведены аргументы (у многих –
весьма искусные, в которых трудно будет уловить их умышленно обесценивающий
характер) в пользу того, что указанные положительные и успешные действия вовсе не
так уж и хороши (например, может быть указано, что хотя успешные действия другими и осуществлены, но вот мотивация, лежащая в основе этого успеха, совсем не
красивая или даже заслуживает осуждения – истероиды же не могут позволить, что
кто-то лучше их!); центрирование истероидов на собственной персоне препятствует
их рефлексии – не идентифицируют себя с другим человеком (не переносят свое «Я»
в другого), а значит и не могут понять в полной мере, что чувствует другой;
3) истероидный склад ума, предполагающий наличие таких алгоритмов обработки и
преподнесения информации, которые позволяют вести скрытую манипуляцию другими путем существования двух планов действий (внутреннего – только для себя, и
внешнего – только для других), обязательно связанных между собой и имеющих своей целью получать от окружающих желаемый результат, не проговаривая о сути желаемого вслух (действия истероидов направлены на получение вторичной выгоды от
их реализации). Иными словами: во внутреннем плане существует одна информация
(связанная с истинной целью), а во внешнем плане выдается другая информация, которая в итоге должна подействовать на окружающих так, что они, совершенно не догадываясь об истинной цели истероидов, будут реализовывать эту цель. Истероидный
склад ума, накладываясь на легкость возникновения аффекта и приходящуюся на его
время амнезию, и дает начало симптомам по механизму вторичной выгоды, которые
непонятны больному;
4) отсутствие чуткости к состоянию других, что можно протестировать направленной на
истероида искренней улыбкой (улыбкой, обязательно не связанной с их состоянием,
не связанной с тем, что вы направляете ее с тем, чтобы выразить к ним свое положительное отношение; улыбка должна отражать исключительно ваше состояние): истероиды настолько центрированы на себе, что не отвечают изменением своего эмоционального состояния (их взгляд на улыбку не изменяется, отклика нет); это же можно
заметить по мимике истероида: мимика истероида часто не соответствует тому, что
можно увидеть в их глазах (лицевые характеристики не соответствуют взгляду).
Истероидный, так же как психастенический (о котором чуть позже), склад ума формируется в процессе жизни ближайшим окружением – в первую очередь родителями, которые
демонстрируют те или иные манипуляции, не зная как об их наличии (не осознавая их), так и
не догадываясь о том, что психика ребенка крайне восприимчива к выдаваемой окружающими информации и формируется благодаря именно этой информации. В этой связи не можем
не привести конкретный пример, иллюстрирующий, каким же именно образом формируются
истероидные черты характера. Девочка в возрасте 4-х лет, идя вместе с мамой, которая держала ее за руку, вдруг стала капризничать и сказала, что у нее болят ноги и она не может
дальше идти. Мама девочки моментально поняла, что это всего лишь манипуляция по механизму вторичной выгоды – последствия недавнего плотного общения с бабушкой, обладающей обширным репертуаром манипуляций по механизму вторичной выгоды. Мама девочки
не стала подкреплять данное поведение (не стала подкреплять условный рефлекс), быстро и
виртуозно сообразив, что ответить девочке: «Ну что, пошутила, дочка, теперь пойдем, нам
надо поспешить, нас ждут дома». Поведение мамы в данном случае в высшей степени правильно: если бы она стала подкреплять поведение дочери, то это грозило бы формированием
истероидных черт.
Говоря о генезе истероидных черт характера, следует помнить, что описанный выше способ
формирования истероидных черт у девочки по механизму заимствования (перенимания, подражания взрослым) – не единственный. Существует еще четыре распространенных способа.
Первый из них связан с тем, что родители ставят в зависимость свою любовь к ребенку от
того поведения, которое он демонстрирует. Это порождает жуткую зависимость от настроения родителей, от их отношения, так как ребенок желает получать любовь от родителей не в
какие-то моменты времени, а постоянно, и именно поэтому ребенок вынужден находиться в
постоянном поиске этой любви, одобрения со стороны родителей, а вот уже потом – и со
стороны окружающих. То есть истероидные черты характера, сформировавшись как направленные на поиск одобрения со стороны родителей, в дальнейшем переносятся и на всех остальных людей, от которых они ждут все того же одобрения и любви.
Второй способ формирования истероидных черт связан с компенсаторными механизмами: не имея возможности удовлетворить те или иные важные потребности, человек пытается
достичь успеха в чем-либо другом, что закономерно сопровождается положительными эмоциями, которые гасят неудовольствие, связанное с блокированием тех важных потребностей,
которые человек удовлетворить не может. В этом случае эгоцентризм и стремление к успеху
будут связаны со стремлением уменьшить переживания, связанные с теми или иными блокированными потребностями, носящими жизненно важное значение.
Третий способ формирования истероидных черт связан, как это не покажется на первый
взгляд парадоксальным, с психастенической (предрасполагающей к неврозу навязчивых состояний) организацией психики, причем истероидная структура в данном случае вторична по
отношению к психастенической. Психастеник, загнанный бесконечными попытками оградить себя от неразрешимых (в силу существования ошибочных алгоритмов переработки информации, которые, как правило, задаются дикими воспитательными программами родителей) для него ситуаций, активно сопротивляется им, ищет новые способы противодействия, и
когда путем перебора новых способов он останавливает свой взор на механизме вторичной
выгоды, экспериментирование с которым дает желаемый результат, надолго остается во власти этого механизма. Таким образом, психастеническая организация психики вынуждает
невротика пользоваться механизмами вторичной выгоды. Иными словами, истерические
симптомы служат в качестве средства борьбы с психастеническими симптомами!
Четвертый способ формирования истероидных черт задается воспитанием ребенка по
типу «кумир семьи» (см. главу 7).
Психосоматические расстройства при истерии можно разделить на четыре группы: двигательные, сенсорные, вегетативно-соматические и психические (Свядощ А.М., 1971, 1982).
К двигательным нарушениям при истерии относятся:
· истерические судорожные припадки;
· истерические параличи (гр. paralysis – расслабление) – выпадение двигательной функции с отсутствием силы мышц;
· истерические парезы (гр. paresis – ослабление) – ослабление двигательной функции со
снижением силы мышц;
· истерические гиперкинезы (гр. hyper – сверх + kinesis – движение) – физиологически
нецелесообразные насильственные движения;
· истерические контрактуры (лат. contractura – сужение, сокращение) – ограничение
нормальной амплитуды движений в суставе;
· истерический блефароспазм (гр. blepharon – веко + spasma – тоническая судорога) –
спазм вéковой части круговой мышцы глаза, приводящий к смыканию век;
· истерическая афония (гр. aphonia – немота) – отсутствие звучного голоса при сохраненной шепотной речи;
· истерический мутизм (лат. mutus – немой) – немота.
Из сенсорных расстройств наиболее характерными являются истерическая слепота, глухота и нарушения чувствительности.
К числу вегетативно-соматических проявлений истерии относятся нарушения сердечной деятельности (из-за большой известности симптоматики этих заболеваний они наиболее часто имитируются), дыхания, желудочно-кишечного тракта, вегетативные и сексуальные расстройства.
Психические расстройства при истерии включают в себя:
· истерические амнезии (гр. a – отрицание + mneia, mneme – память);
· синдром Ганзера (сумеречное состояние, характеризующееся представлениями больного о наступившем у него слабоумии, которое позволит ему освободиться от ответственности или каких-либо обязанностей);
· псевдодеменцию (гр. pseudos – ложь + лат. dementia – безумие) – ложное слабоумие;
· пуэрилизм (лат. puerilis – детский) – нелепое, не соответствующее взрослым людям,
детское поведение;
· ипохондрические проявления истерического генеза.
Как сообщает Б.Д. Карвасарский (1990), из общего числа больных неврозом (2 901 человек), находившихся на стационарном лечении, диагноз истерии был поставлен 817 больным:
111 мужчин и 706 (!) женщин. Только у 78 из 817 больных отмечены так называемые классические истерические симптомы: истерические припадки (7), параличи (5), парезы (15), гиперкинезы (18), блефароспазм (13), астáзия–абáзия (гр. a – отрицание + stasis – стояние +
basis – шаг), или невозможность стоять и ходить (10), афония (6), амавроз (гр. amauros – темный), или слепота (3), мутизм (1), сурдомутизм (лат. surdus – глухой + mutus – немой), или
глухонемота (3).

Еще одним примером психосоматического расстройства по истерическому типу является
возникновение головной боли у одной из наблюдаемых нами сотрудниц лаборатории (Евстигнеев Д.А., 2010, а). Раз симптоматика истерическая, то головная боль, несмотря на то,
что больная боролась с нею и страдала от нее, должна обязательно нести какую-то вторичную выгоду. Вторичная выгода состояла в следующем. Головная боль появлялась при приближении к бинокулярному микроскопу на рабочем месте больной, так что она не могла уже
сидеть за своим рабочим местом и вынуждена была покидать его. Психика больной делала
все, чтобы избежать работы с бинокулярным микроскопом, так как ее руководитель многие
годы издевался над нею и давал всевозможные бессмысленные задания – и все ради того,
чтобы загрузить бестолковой работой. Одновременно с этим, если задания по работе с

микроскопом давались другими сотрудниками лаборатории, головная боль в этом случае у
больной отсутствовала.
Психосоматические заболевания по истерическому типу могут привести и к смерти больного. В качестве примера рассмотрим ситуацию, произошедшую весной 2010 года. Руководитель одного из профессионально-технических училищ, имея продолжительный и ожесточенный конфликт с одной из сотрудниц училища, вступил в сговор с одной из родительниц ученицы с целью скомпрометировать указанную сотрудницу. Для достижения этой цели мамой
ученицы было написано заявление, очерняющее сотрудницу училища. Это заявление было использовано руководителем для увольнения сотрудницы – ей было предложено на выбор две
альтернативы: увольнение по статье или же по собственному желанию. Травматичность
увольнения для сотрудницы была беспрецедентной – и как в силу многолетнего конфликта
(жажда во что бы то ни стало победить, отстоять свои интересы), и как в силу несправедливости сложившейся ситуации. Это состояние внутренне разрывало ее: она была разъярена и подавлена одновременно. Ценой огромного волевого усилия она согласилась на увольнение по
собственному желанию. Согласно трудовому кодексу, работник имеет право на получение материальной помощи в случае увольнения. Сотрудница решила воспользоваться этим правом и
написала заявление на оказание единовременной материальной помощи, на что руководитель
ответил отказом. При оглашении отказа сотрудница заявила: «Зато на другое даст!» [имелось
в виду – на похороны]. Так и произошло: через два месяца она умерла от инсульта. Вторичная
выгода в данном случае состояла в том, чтобы наказать руководителя своей смертью (ведь наказать по закону его она не могла) – чтобы все знали, что именно он довел ее до смерти, чтобы
все его осуждали.
Напомним, что приходящиеся на время аффекта мысли реализуются, воплощаются в реальность: благодаря биохимическому удару, вызванному блокированием потребностей, открывается дверь в бессознательное, возможности которого гораздо более широкие, чем у сознания (сигналы, приходящиеся на время аффекта, достигают по нервным волокнам иннервируемого субстрата (того или иного органа) наиболее быстро, чрезвычайно облегчается формирование новых условных рефлексов). Именно поэтому мысль о смерти, возникшая в состоянии
сознания, никогда не реализуется, тогда как эта же мысль в аффективном (бессознательном)
состоянии воплотится в реальность. В связи с описанной ситуацией следует внести уточнения
в определение суицида (лат. sui – себя + caedere – убиваю). Под суицидом принято понимать
сознательное лишение себя жизни. Но это не совсем так. Желание смерти может быть бессознательным и реализуется без внешне проявляющихся действий, что характерно для классического самоубийства: повешение, применение лекарственных средств, порезы вен, применение
оружия. При такой (бессознательной) форме суицида мало кто догадывается, что смерть человека была связана с его собственным желанием (все списывается на ту или иную болезнь).
Невроз навязчивых состояний (обсессивно-компульсивный, или тревожнофобический) возникает под действием психической травмы и включает в себя различного
рода навязчивости: навязчивые представления (образы), навязчивые мысли, навязчивые страхи – фобии (гр. phobos – страх) и навязчивые действия – импульсии (лат. impulsus – толчок,
побуждение). Психические травмы большой силы могут непосредственно вызывать навязчивые явления: благодаря выделению огромного количества биологически активных веществ
во время аффекта (биохимического удара) формируется очень прочный патогенный условный рефлекс.
Как указывает А.М. Свядощ (1971, 1982), навязчивые переживания могут вызываться условно-рефлекторными раздражителями, бывшими в прошлом индифферентными и ставшими
патогенными в результате совпадения во времени с условно- и безусловно-рефлекторными
раздражителями, вызвавшими чувство страха. Так, к примеру, страх, вызванный сердечнососудистыми нарушениями, совпав во времени с пребыванием на площади, может в дальнейшем вызываться им как условный рефлекс (появление на площади, а в последующем, как вариант, и в любом открытом пространстве, будет вызывать страх сердечной недостаточности).
Основным симптомом заболевания являются навязчивые состояния, непроизвольно вторгающиеся в сознание, необоснованность которых больные понимают, с которыми они борются, но
преодолеть их не могут. Навязчивые представления часто носят характер ярких навязчивых
воспоминаний. Сюда относятся некоторые зрительные представления, мелодии, отдельные слова или фразы, от образов которых больной не может освободиться. Нередко у больных
отмечается стремление вызывать у себя образы определенного характера, например, того или
иного лица, обнаженных половых органов или нечистот. Навязчивые образы очень часто
возникают в виде чрезвычайно ярких навязчивых воспоминаний, отражающих вызвавшее их
психотравмировавшее воздействие.
Навязчивые мысли могут выражаться в виде навязчивых опасений, воспоминаний, кощунственных мыслей и мудрствований. При навязчивых сомнениях обычно возникает мучительная неуверенность в правильности или завершенности того или иного действия, со
стремлением вновь и вновь проверять его выполнение. А.М. Свядощ (1971, 1978, 1982) приводит очень интересный пример навязчивого сомнения в виде опасений больного, закрыта ли
входная дверь его дома. Первый раз такого рода сомнение возникло у него, когда он однажды утром, спускаясь по лестнице, направлялся на работу. Он вернулся – дверь оказалась
закрытой. Навязчивое сомнение не покидало его и все более усиливалось. После ухода молодого человека из дома его жена закрывала дверь на всевозможные засовы, задвижки, замки.
Несмотря на это он много раз в день, оставив работу, вынужден был возвращаться домой,
чтобы проверить, не осталась ли дверь открытой. Он понимал необоснованность своей тревоги, боролся с ней, но не мог ее преодолеть. Состояние держалось 3 месяца. По характеру
больной – педантичный, аккуратный, общительный, с трудом переключался с одного вида
деятельности на другой. В прошлом каких-либо навязчивых состояний у него не наблюдалось. Больной не мог связать свое состояние с какой-либо причиной; оно казалось ему возникшим без всякого внешнего повода. В ходе психотерапевтической беседы выяснилось, что
он женат второй раз и первую жену любил. Но после прожитых вместе двух лет стал очень
вспыльчивым, раздражительным. Отношения с женой стали ухудшаться. Однажды, придя
домой, он нашел дверь в квартиру открытой и на столе – записку от жены, в которой она сообщала, что ушла от него. Он очень болезненно переживал это, просил ее вернуться, но она
была непреклонна. Через 1.5 года женился вторично. Брак оказался удачным. Прожили вместе около двух лет, как вдруг внезапно появились описанные выше явления навязчивости.
Жена отметила, что последние недели больной стал очень вспыльчив, раздражителен. Отношения между супругами ухудшились. Сам больной этого не замечал. После проведения психотерапии, направленной на уяснение связи между незакрытой когда-то первой женой дверью и боязнью потерять вторую жену, от навязчивого сомнения не осталось и следа.
В описанном случае во время ухода от больного первой жены образовалась прочная условная связь, включающая в себя такие компоненты, как охлаждение отношений, сопровождающееся раздражительностью больного (первый компонент), уход жены (второй компонент) и оставшаяся после ухода жены открытая дверь (третий компонент). Указанные составляющие условного рефлекса в силу выделения огромного количества биологически активных веществ во время аффекта спаялись между собой, и образовавшийся условный рефлекс переместился в сферу бессознательного. Но если условный рефлекс находится в бессознательном и человек не знает о его существовании, это вовсе не означает, что его нет и что
он не может в любой момент заявить о себе. Воскрешение описанного условного рефлекса из
бессознательного стало возможным благодаря появлению одного из компонентов условной
связи – вспыльчивости и раздражительности больного при общении со второй женой. Именно это обстоятельство активизировало всю условно-рефлекторную связь.
Интересный случай навязчивого страха имел место с одним из членов экипажа после авиационного события, главным виновником которого был непрофессиональный командир. После
авиационного события больной испытывал непреодолимое чувство страха при поездках в автомобиле, если он был в роли не водителя, а пассажира (Евстигнеев Д.А., Копысов В.Х., 2007).
Фобия возникла по механизму условного рефлекса: командир-непрофессионал, управляющий
самолетом, ассоциируется с водителем автомобиля (тоже управляет движением и отвечает за
безопасность), в связи с этим больной боится, что подобная ситуация повторится. Психика
больного защищает себя от вероятности возникновения аварийных ситуаций путем того, что
следует бояться всех ситуаций, в которых не он, а кто-то за него отвечает за безопасность движения. Кроме того, механизм обобщения (генерализации) патогенной условной связи, имевший место в данном случае и проявившийся в распространении патогенной условной связи на
другие похожие ситуации, связан не только с тем, что по механизму ассоциаций

продолжение следует...

Продолжение:

Часть 1 9.2. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ НЕВРОЗОВ: МЕХАНИЗМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ, ФОРМЫ И ЛЕЧЕНИЕ у авиаспециалистов
Часть 2 - 9.2. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ НЕВРОЗОВ: МЕХАНИЗМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ, ФОРМЫ И ЛЕЧЕНИЕ у
Часть 3 - 9.2. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ НЕВРОЗОВ: МЕХАНИЗМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ, ФОРМЫ И ЛЕЧЕНИЕ у
Часть 4 - 9.2. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ НЕВРОЗОВ: МЕХАНИЗМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ, ФОРМЫ И ЛЕЧЕНИЕ у
Часть 5 - 9.2. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ НЕВРОЗОВ: МЕХАНИЗМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ, ФОРМЫ И ЛЕЧЕНИЕ у
Часть 6 - 9.2. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ НЕВРОЗОВ: МЕХАНИЗМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ, ФОРМЫ И ЛЕЧЕНИЕ у