Это окончание невероятной информации про посткапиталистические отношения.
...
производство контролем над движением денег, и выступающие как прообраз системы общественного счетоводства1 2.
Во-вторых, это развивающийся на основе кредитной системы акционерный питал, выходящий за пределы «классической» частной собственности и превращающий ее в групповую, распыляя ее нередко среди десятков тысяч собственников, но одновременно резко увеличивая концентрацию производства и капитала и контроль над ними со стороны капиталистической олигархии1.
В-третьих, это кооперативные предприятия, снимающие (только, разумеется, в пределах самого предприятия) противоречие между трудом и капиталом, и выступающие, по словам К. Маркса, как «положительное упразднение частной собственности»1 2 *.
Теоретики периода II Интернационала (Р. Гильфердинг, В. И. Ленин и ряд других) дополнили эти представления, по меньшей мере, в двух пунктах.
Во-первых, анализ монополистической стадии капитализма показал расширение планомерной организации производства внутри капиталистической фабрики до масштабов гигантских монополистических объединений, нередко выходящих за национальные рамки. Кроме того, возросшая концентрация и специализация производства и капитала, и образование финансового капитала означали шаг вперед в степени зрелости тех предпосылок, которые создавались акционерной системой и банками. На этой основе расширилась необходимость вмешательства государства в регулирование капиталистического производства.
Во-вторых, сложилась концепция, согласно которой разрозненные, изолированные кооперативные фабрики рабочих могут сыграть свою роль, как предпосылки социалистической системы производственных отношений, если они будут объединены в общенациональную систему под контролем общенациональной потребительской кооперации’. Особой составной частью этой концепции было развитие идеи, намеченной у Маркса лишь одним штрихом — об использовании кооперативных организаций в качестве меры, обеспечивающей переход от мелкокрестьянского сельскохозяйственного производства к крупному общественному.
Дальнейшие исследования не так много добавили к этому анализу, сведясь лишь к уточнению, конкретизации, и наполнению свежими фактами уже сложившихся концепций. Значительно расширились и углубились наши знания о возможности организации производства без капиталистов. Такое производство уже не сводится к кооперативным фабрикам рабочих, а представляет собой целый сектор «экономики солидарности» (или «экономики участия»), начиная от акционерной собственности работников и кончая различными формами добровольного бесплатного труда4. Однако роль этого сектора и в качестве составной части поздней капиталистической экономики, и в качестве предпосылки перехода к социализму еще не подверглась новому теоретическому осмыслению.
Анализ глобализации марксистами внес немало нового в понимание эволюции капитализма и в оценку исторической ступени его зрелости. Однако и этот анализ пока не привел к достаточно ясному формулированию идей, показывающих то новое, что глобализация вносит в экономические предпосылки социализма, за исключением очевидных наблюдений, что теперь эти предпосылки начинают приобретать глобальный характер5 и их реализация находится в зависимости от тех противоречий, которые формируются между центром и периферией мирового хозяйства1.
Следует особо подчеркнуть, что все проанализированные выше предпосылки, так или иначе, отражают процессы обобществления (роста общественного характера) производства в рамках капитализма. В. И. Ленину даже принадлежит выражение, что научный социализм исходит из факта обобществления труда капиталом. Однако эти экономические формы, выражающие тенденцию обобществления производства, проявляющуюся при капитализме, не могут рассматриваться в качестве уже готовых оснований для системы социалистических производственных отношений. В этом смысле тот оптимизм, который демонстрировал Ленин в работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», не вполне оправдан. Те экономические отношения, которые составляют экономические предпосылки социализма, не есть еще элементы самого социализма — это все-таки лишь переходные экономические отношения.
Этот факт, правда, лишь в отношении банковской системы, отметил еще Н. И. Бухарин, указав на то, что банковская система не есть вполне готовый механизм общественного счетоводства для социализма, поскольку она обеспечивает учет на основе стоимостных отношений, в то время как социализм преодолевает товарное производство.
Итак, у нас есть определенное понимание того, как развитие внутренних противоречий капитализма и рост обобществления производства формируют экономические предпосылки социализма. Однако пока нет практически никаких исследований, в которых бы изучался вопрос о том, в какой степени должны быть развиты эти экономические предпосылки социализма (и какие именно из них в первую очередь), чтобы создать достаточные экономические основания для перехода к социализму.
Можно легко заметить, что мы пока имеем исследования, указывающие на формирование социально-экономических предпосылок социализма на основе развития творческого содержания труда, высвобождения человека из непосредственного процесса материального производства и т.п., но не имеем исследований, которые давали бы теоретическую оценку места и роли этих предпосылок в общей их системе. В буржуазной экономической теории эти процессы уже получили ту или иную экономическую интерпретацию (например, в виде «экономической теории информации» или в концепции «человеческого капитала»). Марксисты же, обосновывая свою критическую позицию по отношению к такой интерпретации, не дали еще своего развернутого позитивного видения этих тенденций как социально-экономических предпосылок социализма, отделываясь общими фразами о возрастании роли человека в производстве и о развитии всеобщего труда. Единственный пункт, который до какой-то степени можно поставить нам в заслугу — это указание на тенденцию к формированию всеобщей собственности на знания и информацию как реальной альтернативы частной интеллектуальной собственности и коммерческой тайне.
Еще более сложным и не проясненным остается вопрос о том, как экономические предпосылки социализма могут составить фундамент для формирования производственных отношений коммунистического общества, носящих уже не экономический характер.
17.3. Производительные силы, производственные отношения и социальные предпосылки социализма
Проделанный выше обзор формирования материально-технических, деятельностных (трудовых) и экономических предпосылок социализма достаточно ясно свидетельствует о развитии процесса разложения капиталистического способа производства. Следовательно, можно сделать вывод и о том, что должен происходить и процесс разложения основных классов капиталистического общества — класса капиталистов и класса наемных работников (этот процесс уже был проанализирован выше).
Факты подтверждают этот вывод. Действительно, классическая фигура частного предпринимателя неудержимо расплывается в пространстве, будучи затерянной гдето между крупными, средними и массой мелких акционеров, директорами, высшими менеджерами и прочими управляющими, банкирами, финансовыми спекулянтами, маклерами и брокерами, ведущими специалистами исследовательских отделов корпораций, вкладчиками пенсионных фондов ит.д. Одновременно численность фабрично-заводского пролетариата в странах развитого капитализма неумолимо сужается, распадаясь, с одной стороны, на слой квалифицированных специалистов и профессионалов, непосредственно обслуживающих интересы капитала, и имеющих соответствующие доходы, и, с другой стороны, на массу малоквалифицированных и полуквалифицированных работников сферы услуг, распыленных, не спаянных в крупные коллективы, часто занятых временно или частично, и чей заработок нередко не дотягивает до прожиточного минимума.
И эти «неприятные» факты заставили немало понервничать левых теоретиков, ибо они ставили под сомнение их понимание классической марксистской концепции об «исторической миссии пролетариата» как могильщика капитализма. Некоторые из них решили сдать историческую миссию пролетариата в утиль и подыскать на его место кого-нибудь другого (например, интеллигенцию или «когнитариат»). Другие вышли из затруднений, распространив понятие пролетариат на всех лиц наемного труда (вне зависимости от их действительной роли в экономической системе). Третьи заявили, что, несмотря на все перемены, пролетариат по-прежнему остается пролетариатом — и точка.
На самом деле требовалось, прежде всего, обратить внимание на тот факт, что при смене способа производства его движущей социальной силой никогда не выступал только конфликт между основными классами «старого» способа производства. Более того, самая активная (ведущая) роль в социальной революции (другими словами, гегемония) принадлежала всегда новым социальным слоям, бывшим продуктами разложения основных классов прежнего общества и исходным материалом для формирования основных классов нового способа производства1.
Разумеется, эти новые слои длительное время выступали в старой социальноправовой оболочке. Например, буржуазия, как мелкая, так и крупная, а также и предпролетариат, к началу буржуазной революции во Франции несли на себе общее одеяние «третьего сословия». Значительная часть буржуазии в России XIX века по документам значилась крестьянами или мещанами (т.е. городскими простолюдинами). Крестьянами числилась и часть фабричнозаводских рабочих.
В современном капиталистическом обществе наемным работником может именоваться полунищий поденщик, перебивающийся случайными заработками, заводской рабочий, профессор университета и генеральный директор крупной корпорации. Но даже если мы выделим в этой пестрой толпе только тех, кто эксплуатируется капиталом (а не является агентом капитала по эксплуатации труда), и для кого систематическая продажа рабочей силы является основным способом существования, это еще не решает проблемы.
Дело в том, что значительный (хотя и составляющий явное меньшинство) слой наемных работников, занятых по преимуществу, или в существенной степени творческими функциями, отличается по своему социально-экономическому положению от «классического» фабрично-заводского пролетариата. Переход от машинных технологий к постмашинным создал и нового наемного работника — не частичного фабричного рабочего, подчиненного как диктату капитала, так и власти фабричной системы, а творческого работника, реализующего значительную степень свободы в своей деятельности, и в этой части претендующего на независимость от капитала.
Как уже было сказано выше, эта независимость весьма относительна, но потенциально не ограничена, а потому и является основной конфликта интересов между творческими работниками и капиталом. Этот конфликт имеет своей основой то же отчуждение труда, которое гнетет любого наемного работника. Но новый тип творческого работника отличается от классического фабрично-заводского пролетария тем, что в самом процессе своего труда он потенциально (а отчасти — и реально) свободен от диктата капитала.
Именно это различие создает и различие в характере того, что, вслед за К. Марксом, можно было бы назвать «исторической миссией» данных социальных групп внутри класса наемных работников.
Объективные экономические интересы основной массы фабрично-заводского пролетариата могут быть сведены к высокой заработной плате для себя, и к сужению дохода капиталиста до уровня зарплаты высокооплачиваемого управляющего. Не следует забывать и о внутренне присущих пролетариату чертах мелкобуржуазности (пролетарий ведь одновременно и рабочий, и торговец — продавец своей рабочей силы). Да, борьба рабочего за достойные условия труда и его оплаты революционизирует капиталистическое общество, подталкивает его к изменениям, в том числе и выходящим за пределы собственно капиталистических отношений. Да, рабочий страдает от гнета капитала и не прочь бы вообще избавиться от его власти...
Но что же дальше? Даже ниспровержение капитала не освобождает фабрично-заводского рабочего от его фабричного рабства, хотя бы наемное рабство уже было ликвидировано. А с сохранением первого, порождающего противоречие интересов управляющих и управляемых, умственного и физического труда, ущербность частичного работника и т. д., весьма вероятно вернется и второе (печальный опыт СССР недвусмысленно свидетельствует об этом). Кроме того, фабрично-заводской пролетариат выступает таким классом, который обречен на гибель вместе с гибелью капитализма и становлением бесклассового социалистического общества.
Какой же социальный слой по роду своей деятельности, по месту в общественном производстве не только заинтересован в преодолении любых классовых перегородок, любого социального гнета, но и имеет практический опыт такого преодоления, практическое знание о путях и способах, которыми решается эта задача? Именно та часть наемных работников, которая связана с выполнением творческих функций.
До сих пор капитал довольно успешно справлялся с теми противоречиями, с которыми связано положение творческого работника в системе капиталистических отношений. На ранних стадиях промышленного капитализма число таких работников было невелико, и значительная часть из них занимала особое положение «лиц свободных профессий», что сближало их по статусу с мелкими буржуа, делая их продавцами продуктов со своего частного «интеллектуального огородика». Затем, с развитием технического прогресса, происходит количественный рост этого слоя и превращение большинства его представителей в наемных работников. Творческая деятельность по развитию и технологическому применению научных знаний превращается из поля индивидуальной (частной) инициативы в крупную, капиталистически организованную отрасль производства, покоящуюся на использовании наемного труда.
Однако и теперь капитал все еще способен создавать для значительной части таких работников относительно привилегированные условия — как по уровню дохода, так и по условиям труда. Поэтому творческие работники (ученые, инженеры, преподаватели, врачи, журналисты и т. д.) в массе своей, хотя и тяготятся властью капитала, но стремятся к освобождению от него именно как привилегированная каста, добиваясь такого освобождения только для себя. Более того, многие видят путь своего освобождения от власти капитала в том, чтобы самим сделаться капиталистами — подобно тому, как французский буржуа XVII столетия мечтал о покупке дворянского патента или женитьбе на дворянке. Ведь значительная часть творческих работников — менеджеры, агенты финансового рынка, агенты политического и идеологического манипулирования и т. п., — по своему положению в системе капиталистического производства привязана к непосредственному обслуживанию самовозрастания капитала.
И все-таки возможности капитала по социальному подкупу всего этого слоя не беспредельны. Многие творческие работники, независимо от своего привилегированного положения, осознают общность своих интересов с другими отрядами наемных работников в противостоянии власти капитала. Кроме того, с ростом количества рабочих мест, нуждающихся в выполнении творческих функций, возможности подкупа со стороны капитала сужаются. Становится невозможным подкупить всех. И часть творческих работников все активнее включается в борьбу против власти капитала — первоначально в основном под своими, специфическими «цеховыми» лозунгами.
Эти «цеховые» лозунги, — свобода доступа к знаниям и информации, контроль над использованием научных результатов ради блага людей, а не вопреки ему (ради прибыли капиталистов) ит. п., — чем дальше, тем больше совпадают, однако, с интересами всех наемных работников. Разве фабричному пролетарию или малоквалифицированному работнику сферы услуг не нужен свободный доступ к высшему профессиональному образованию, если не для себя, то для своих детей? Разве не заинтересован любой наемный рабочий в том, чтобы лишить капитал «священного права» травить людей отходами производства или угрожать их здоровью не проверенными химическими соединениями (в продуктах ли питания, в лекарствах ли, в игрушках ли...)?
Наконец, с ниспровержением власти капитала «цеховые» лозунги творческих работников могут превратиться в универсальные цели всего общества: «образование — для всех», сокращение рабочего дня, доступ к культурным благам в свободное время, достижение равновесия с природной средой... Эти лозунги могут стать основой такого преобразования материальных условий производства (развития производительных сил), которое создаст действительную возможность для свободного развития человека.
Поэтому, на наш взгляд, «могильщиком капитализма» может стать как раз союз традиционного наемного работника (фабричного пролетария) и наемных рабочих сферы услуг с наемным работником нового типа — творческим работникам. Самостоятельно ни та, ни другая социальная группа не смогут решить эту задачу. Фабричные рабочие и работники сферы услуг — потому, что условия их труда и их положение в общественной системе производства ограничивают их способности в части преобразования общества на социалистических началах. Творческие работники — потому, что социалистические отношения могут быть сформированы только в процессе социального творчества, захватывающего большинство населения. А для этого надо преодолеть собственную цеховую узость, придти к борьбе за интересы большинства и завоевать практическую поддержку этого большинства.
В заключение этого подраздела сформулируем один из самых сложных вопросов — об оценке степени готовности предпосылок социализма.
Следует сразу сказать — никакая теория (и марксизм здесь не исключение) не может обладать неким «напряжометром», способным аптекарски точно фиксировать степень напряженности противоречий между производительными силами и производственными отношениями, и, соответственно, указывать на точный процент готовности капитализма к выходу за свои пределы. Мы, однако, в состоянии зафиксировать некоторые необходимые качественные параметры (которые и попытались представить выше), на основе которых можно делать и более или менее приблизительные количественные оценки.
Крайне важно обратить внимание на тот факт, что в условиях глобализации уже совершенно необходимо ставить вопрос о преодолении капитализма в ходе социальной революции в масштабах мирового капиталистического хозяйства. Поскольку национально-изолированная социальная революция окончательно становится невозможной, встает проблема оценки условий международного распространения этой революции. Следовательно, без решения вопроса о характере и перспективах конфликта между развитым ядром капитализма и менее развитой полукапиталистической периферией нельзя верно определить перспективы движения к социализму.
В какой мере, например, социалистическая революция, охватывающая полупериферию и периферию мирового капитализма, и подрывающая тем самым привилегированное положение стран ядра капиталистической системы, может стать необходимым условием обострения противоречий в капиталистическом ядре, и создания там предпосылок для социалистической революции? Исторический пример Октябрьской революции 1917 года в России, оказавшей колоссальное воздействие на эволюцию мирового капитализма, показывает, что воздействие революции на периферии и полупериферии капиталистического хозяйства на революционизирование развития капиталистического ядра может быть весьма существенным, если не решающим.
Кроме того, социальная революция, ведущая к изживанию капиталистического способа производства и выходу за пределы мира отчуждения, не является продуктом только лишь противоречия между производительными силами и производственными отношениями. На ее вызревание влияют особенности исторической эволюции классов и социальных групп, развитие особенностей их социальной психологии, место той или иной страны в сложившемся международном разделении труда и масса других обстоятельств, определяющих конкретное соотношение социально-политических сил в национальной и международной политической борьбе. Ход этой борьбы, в свою очередь, зависит от наличия и характера организаций, представляющих интересы различных классов и социальных групп, от их зрелости, сплоченности, от решения теоретических и идеологических вопросов, от личных и политических качеств лидеров и т. д.
Да и вообще говоря, история никогда ничего не дает нам в чистом виде, соответственно абстрактным теоретическим схемам.
Учет всех этих многообразных обстоятельств зависит уже не только от науки, но и от искусства политической борьбы, причем сама практическая общественнополитическая деятельность (включая сюда также теоретическую и идеологическую борьбу) выступает немаловажным фактором, влияющим на перспективы социальной революции.
Победа может быть достигнута только в борьбе — ни одно историческое действие не свершится кем-то или чемто за нас и без нашего участия.
Тем не менее, даже принимая во внимание все указанные выше обстоятельства, марксисты не могут обойти вниманием весьма сложный теоретический вопрос, который был поставлен перед ними ходом исторических событий XX века. Этот вопрос заключается в следующем: каковы перспективы социалистической революции, если она начинается в условиях, когда объективные предпосылки для перехода к социализму явно недостаточны? Ответ на этот вопрос уже не может, со всей очевидностью, носить абстрактно-теоретического характера, и потому может быть дан только после анализа соответствующей исторической практики (чему будет посвящен один из последующих подразделов).
Вопросы для самопроверки
17.1. Какие изменения в сфере производства подготавливают переход от одного способа производства к другому, от одной общественной формации к другой?
17.2. Какие тенденции в современных производительных силах подталкивают к выходу за рамки капиталистических производственных отношений?
17.3. Какие изменения в характере человеческой деятельности вступают в конфликт с экономическим строем капитализма?
17.4. Может ли в рамках капитализма появиться новый тип работника — работник, занятый свободным творческим трудом? В какой мере это возможно, а в какой — нет?
17.5. Что можно сказать о появлении при капитализме переходных производственных отношений, т. е. отношений, частично отрицающих капитализм (пока еще в его собственных рамках)?
17.6. Каковы признаки, позволяющие говорить о разложении основных классов капиталистического общества?
17.7. Какую эволюцию претерпевает современный наемный работник и как в связи с этим меняется роль фабрично-заводского пролетариата в антикапитал истической борьбе?
17.8. Как на оценку развития предпосылок перехода от капитализма к социализму влияет факт развития капиталистической глобализации?
17.9. Какова роль оценки конкретно-исторических обстоятельств при определении степени развития предпосылок социализма и степени готовности капиталистического общества к социальной революции?
Исследование, описанное в статье про посткапиталистические отношения, подчеркивает ее значимость в современном мире. Надеюсь, что теперь ты понял что такое посткапиталистические отношения
и для чего все это нужно, а если не понял, или есть замечания,
то не стесняйся, пиши или спрашивай в комментариях, с удовольствием отвечу. Для того чтобы глубже понять настоятельно рекомендую изучить всю информацию из категории
Политическая экономия (политэкономия)
Продолжение:
Часть 1 Глава 17 Пределы «царства необходимости» и капитализма: исследование предпосылок и ростков посткапиталистических отношений возможно и
Часть 2 17.3. Производительные силы, производственные отношения и социальные предпосылки социализма -
Ответы на вопросы для самопроверки пишите в комментариях,
мы проверим, или же задавайте свой вопрос по данной теме.
Комментарии
Оставить комментарий
Политическая экономия (политэкономия)
Термины: Политическая экономия (политэкономия)