Лекция
Это продолжение увлекательной статьи про мирогенные теории гениальности.
...
“предел опытности и последнее усилие гения”. Именно эту мысль с предельной ясностью поэтическим языком выразил Б. Пастернак: «В родстве со всем, что есть, уверяясь, и знаясь с будущим в быту, нельзя не впасть к концу, как в ересь, в неслыханную простоту».
Симплизация являлась одним из основопологающих эстетических принципов акмеизма (от греч. akme -высшая степень чего-либо, цветущая сила) - течения в поэзии, главной целью которого, было избавление от «вериг трудных форм» и туманных откровений символистов. освобождение от всего непонятного и темного в искусстве, от многозначности и текучести образов и усложненной метафоричности. Основателей и представителей данного течения Н. С. Гумилева, О. Э. Мандельштама и А. А. Ахматову отличало стремление к «прекрасной ясности», (М. Кузьмин), прояснению смысла вещей, «кларизму» (от греч. clarus – ясность), возврату к реальному, жизненному миру, к одухотворенной предметности, к точному значению слова и стихии естества. Важнейшей задачей являлось признание и передача «самоценности каждого явления». «Любите существование вещи больше самой вещи и свое бытие больше самих себя – вот высшая заповедь акмеизма», – писал О. Э. Мандельштам.
В восточной культуре, в частности в философии даосизма, принцип простоты или принцип экономного и оптимального действия был представлен в виде «принципа недеяния» (у-вэй), который понимался как избавление от всех суетных, лишних, в том числе и целенаправленных действий, идущих вразрез с естественным ходом вещей. Принцип недеяния проявлялся как невмешательство в естественный порядок вещей и ход событий, как «следование вещам» и “совершение дел в соответствии с принципами”. Соответственно и творчество понимается как, в первую очередь созерцание, вслушивание и постижение ритма мироздания, а так же как совершенное действие, согласованное с естественным ходом миропорядка. Гений, совершенный человек, благородный муж в восточной культуре –это тот, кто находится в гармонии со структурой, ритмом и смыслами мироздания, кто в своем творчестве сливается с небесной и природной естественностью, спонтанно самоосуществляется вместе с вещами. Совершенный человек, мудрец не является субъектом активности, индивидуальностью в западном понимании, он лишен эгоистического, целеустремленного –я, он действует свободным и самостоятельным образом, в то же время оставаясь полностью зависимым от законов мироздания
Исходная фундаментальность принципа недеяния (у-вэй) послужила причиной его трансформации в философскую и психологическую и эстетическую установку всей восточной культуры. Особое место занимает принципы простоты и созерцательного недеяния, в японском искусстве, где они выступают как организующее начало и художественный идеал и основа эстетического мировоззрения. Японское искусство отличает скупость, свернутость, невидимость средств выражения, убежденность, что прекрасное кроется в малом. Бесконечность смыслов и неисчерпаемое содержание передается с помощью штриха, фрагмента, "значащего умолчания", намека, сигнала к переживанию мира. Я. Кавабата, мастер простого, изысканного и изящного стиля, утверждал, что наиболее сложная проблема художественного творчества – проблема простоты, умение видеть и передавать вещими такими, каковы они есть на самом деле.
Простота, утонченный психологизм, лаконичность пронизывают искусство и повседневную жизнь японцев реализуясь с помощью таких эстетических правил и механизмов как Ваби-саби (яп. букв. «скромная простота»). Леонард Корен писал: «Смысл ваби-саби – в незначительном и скрытом, экспериментальном и эфемерном: в вещах нежных и мимолетных, недоступных грубому глазу…Простота есть сердце ваби-саби». В то же время изысканная простота, меланхолическая утонченность японского искусства, приглушенность и сдержанность форм, сочетаются со строгой простотой, жесткой самодисциплиной, неудержимой спонтанностью и мощью сконцентрированного духа.
С особой силой принцип простоты утверждается в японской поэзии – хайку (хокку). В ней культивируется любовь к малым формам, предельная краткость и сжатость поэтических форм. Искусство написания хайку — это умение в трех строках описать мгновенье жизни, в котором просвечивается вечность. Одним из основных эстетических ориентиров данного жанра служит принцип "саби", который призывает искать красоту в простоте, в малом, естественном, обыденном и незаметном. «Саби, - писал Судзуки, - предполагает простоту, естественность, необусловленность, утонченность, свободу». Это всего лишь намек, сигнал к переживанию мира. В простоте образов кроется истинная красота, -считал М.Басе, поэт и теоретик стиха, один из самых известных представителей жанра трехстиший (хайку). Впоследствии великие поэты Ёса Бусон, Кобаяси Исса и Масаока Сики расширили, углубили и демократизировали тематику хайку, наполнили ее юмором и правдой реальной жизни.
Реализация связки «децетрация-симплизация» является универсальным механизмом развития состоящим в генерации разнообразия и выборе оптимальных вариантов, она пронизывает и структурирует творческое мышление, проявляя себя в чередовании этапов “идеации и выбора”, “генерации идей и их оценки”. «Для того, чтобы изобретать, надо быть в двух лицах, - утверждал Поль Валери. - Один образует сочетания, другой выбирает то, что соответствует его желанию, и что он считает важным из того, что произвел первый. То, что называют "гением", является не столько заслугой того, кто комбинирует, сколько характеризует способность второго оценивать только что произведенную продукцию и использовать ее».
5. Идентификация состоит в отождествлении себя с другими людьми и объектами окружающего мира, в активном вживании в них, а также в переживании своих связей и отношений с ними. Гения отличает абсолютная погруженность в мир, самозабвенное растворение в нем и стремление к слиянию с ним в единое целое. Это свойство проявляется в глубокой вовлеченности в любимую работу, в судьбы своих героев и в переживании жизней многих тысяч людей.
Онтологическим основанием выделения самостоятельного механизма идентификации является сущностная связь между предметами и явлениями материального мира, их генетическое единство и тождественность, выраженная еще в древней санскритской формуле "Tat twam asi" - "Я это ты", "Все во мне и я во всем".
А. Костлер (1964) выделял особый класс таких высших эмоций, как симпатия, идентификация, восхищение, благоговение, удивление, которые представляют собой реализацию универсальных тенденций причастности и само-трансценденции. Именно благодаря наличию чувств причастности, идентификации и принадлежности, становится возможным глубокое переживание высшего единства, ощущение себя как части более широкого целого, которое может быть Природой, Человечеством, Универсальным Порядком, Душой Мира (Anima Mundi), Богом.
Идентификация является ядром и сущностным механизмом такого универсального, сквозного онтологического явления как любовь, которая, - по мнению С.Л. Рубинштейна, - является основой бытия человека, утверждением его существования и, одновременно, способом познания неповторимой индивидуальности другого. М. Шелер писал, что любовь к природе и человеку, предполагает выход за пределы себя и утверждение, поощрение и благословение другого сущего. «Поэтому любовь была для нас одновременно и тем изначальным актом, посредством которого сущее не прекращая быть данным ограниченным сущим, покидает себя самое, дабы как ens intentionale так участвовать в ином сущем…»
При этом сама любовь понималась как разновидность универсальной действующей во всем творческой силы. Любовь динамична, -писал М. Шелер,-она проявляетя как саморасширение, переживание контакта, сопричастность к другому «она есть бьющее ключом становление и возрастание вещей". Подобного же взгляда на любовь придерживался и Н. Бердяев: «Любовь есть выход из «мира сего», из тяжести, скованности и разорванности мира в мир иной, мир свободы и соединенности». «Любовь есть творчество».
Кроме этого, основываясь на мысли Августина, что только в акте любви происходит самораскрытие самого предмета и отдача им самого себя познающему, М. Шелер утверждал, что без тенденции к выходу из себя, без любви к предмету невозможно никакое знание. Данное понимание познания сроднено с романтическим мировосприятием: "Научиться можно только тому, что любишь, и чем глубже и полнее должно быть знание, тем сильнее, могучее и живее должна быть любовь, более того - страсть". – говорил И.В. Гете, а Г. Гейне утверждал, что «Глубочайшая истина расцветает лишь из глубочайшей любви».Творческая идентификация как самотрансценденция, как преодоление своей атомарности и растворение в мире с целью проникновения в его глубинную сущность и овладения им. С помощью механизма идентификации личность погружается в объекты живой и неживой природы, переносит себя в их время, пространство и причинность, переживает и познает их внутренние импульсы, обстоятельства и логику развития. Подобного взгляда на идентификацию придерживался и А. Бергсон, который отождествлял ее с интуицией, понимаемой им как перенесение внутрь предмета, вчувствования в него, слияние с его глубинной сущностью.
По мнению А. Мелик-Пашаева (1991), истинно творческое, художественное отношение человека к природе состоит в осознанном, непосредственном переживании своего сущностного единства с ней.
Художник "уходит от себя", размыкает свои психологические границы, приобщается к инобытию, иносознанию и в моменты творческого вдохновения становится самосознанием и голосом природы, выразителем ее жизни.
Осознанное переживание своего непосредственного единства с миром ведет к использованию идентификации как художественного метода, как действенного и эффективного приема художественного творчества. Так одним из постулатов китайской эстетики является утверждение: "Чтобы написать дерево, надо почувствовать себя деревом". М. Басе говорил, что главным условием написания стихотворения, является приведение своего ума в соответствие с пустотой и, тем самым превращение в объекты окружающего мира. «Учиться у предмета, значит погрузиться в него. Когда сливаешься с ним, чувства рождаются сами собой». А. Матисс выражал мысль, очень близкую буддистскому мироощущению: «Когда рисуешь дерево, нужно чувствовать, как оно растет». То же самое утверждал и армянский художник М. Сарьян: "Необходимо раствориться в природе и растворить ее в себе. Слиться с природой".
При этом магическое, игровое и художественное отношение к миру предполагает вживание писателя во все персонажи и обстоятельства своего произведения, в животных, растения и неодушевленные предметы, видение и переживание действительности с их позиций. Именно отождествление себя с образами героев, и является.
Вживание и вчувствование во внутренний мир своих героев, переживание их радостей и страданий, полная, самозабвенная идентификация с ними является одним из наиболее продуктивных приемов литературного творчества, главным источником эмоционального воздействия на читателя. Ч. Диккенс необыкновенно остро переживал за своих героев - он рыдал, смеялся, подмигивал себе во время написания рассказов. Ф.М. Достоевский при описании диалогов говорил вслух и делал жесты, а О. Бальзак ссорился со своими героями и кричал на них, и в то же время любил своих героев и переживал за них. "Слушая этих людей, я приобщался к их жизни; я ощущал их лохмотья на своей спине, я сам шагал в их рванных башмаках, их желания, их потребности - все передавалось моей душе, или, вернее, я проникал, думаю, в их душу". Г. Флобер и М. Горький переживали физические страдания вместе со своими персонажами, а Л.Н. Толстой и Л. Андреев становились в жизни похожими на тех, кого описывали. И.Тургенев после прочтения "Холстомера" сказал Л. Толстому: "Послушайте, Лев Николаевич, право, вы когда-нибудь были лошадью". Идентификация часто сознательно или бессознательно применяется в научно-техническом творчестве. При этом исследователи вживаются в символы, понятия и геометрические пространства. Они представляют себя в виде изучаемых объектов и механизмов, переживают на себе действие многочисленных влияний и уникальных обстоятельств этих объектов. Кроме этого, в изобретательском творчестве эмпатия (личностная аналогия) используется как самостоятельный эффективный прием поиска оригинальных решений ( У. Гордон, 1972 ; Г.С. Альтшуллер, 1979).
6. Медитация- понимается как универсальный механизм творчества, состоящий в отрешенности и чувственной изоляции от внешнего и внутреннего мира, в отстранении и дистанцировании от объектов взаимодействия, бесстрастном и свежем восприятии их сущностей, связей, красоты и симметрии. Сущность медитации состоит в достижении состояния углубленной сосредоточенности, во время которой теряется временная и пространственная ориентировка, преодолевается зависимость от от объекта и всех феноменальных миров, происходит освобождение от своего пристрастного, субъективного "Я". Медитация в традиционном понимании рассматривается как психотехническая практика, направленная на достижение альтернативного состояния сознания. В то же время сущность медитации состоит в отстранении от сигналов внутреннего и внешнего мира, достижении состояния отрешенности и пониженной реактивности, достижения некоторого центра "осознания" и растворения в Высшем сознании.
Результатом реализации механизма медитации является достижение отрешенности от внутреннего и внешнего мира, занятие позиции чистого, непредвзятого наблюдателя, временное отрешение, очищение от своего прошлого и будущего, возвращение к своей самости. Медитация помогает избавиться от субъективности, от эгоистических желаний и стремлений, которые ведут к концентрации на имеющих личностную значимость объектах и тем самым искажают восприятие.
По мнению Л.П. Гримака (1987), причиной данного состояния выступает временное отключение и отдых левого полушария, которое сопровождается чувством внутреннего обновления и очищения. Mир как бы открывается заново и появившаяся свежесть взгляда вызывает чувство радостного удовлетворения, которое является началом всякого творчества. Гения всегда отличало стремление к одиночеству, к отстраненности от повседневности и обыденности, независимости от общественного мнения, от несовершенства актуальных обстоятельств. Сохранение чувства независимости, несвязанности, внутренней свободы и суверенности духа часто становилось самостоятельной целью и лейтмотивом жизнеосуществления : “Мир ловил меня и не поймал”- сказал в конце свой жизни Г. Сковорода. В то же время признаком гения является стремление к абсолютной объективности, беспристрастности, отстранение от своего узкого Я и “Способность упускать из виду собственный интерес” (А. Шопенгауэр).
В восточной философии действие универсального механизма отстранения было представлено таким обобщенным, обладающим метафизичсекой глубиной, онтологической фундаментальностью и экзистенциальной мощью термином, как – непривязанностьили бесстрастность.
Концепция непривязанности послужила сущностным ядром практически всех восточных этико-философских систем и религий проявляясь в каждой из них своеобразием новых смысловых оттенков. Так в индуизме она подразумевала независимость от результата действия, в даосизме как достижение пустоты и чистоты ума, в буддизме как отсутствие желаний и пристрастности, отстранения от собственного «я» и явлений чувственного мира, а в основных религиях отказ от всего, что не связано с Абсолютом.
В западной философии универсальный механизм отстранения проявился как действенный, конституирущий принцип таких течений как стоицизм (Сенека, Марк Аврелий) и феноменология ( Э. Гуссерль). Так у стоиков, образцом совершенного человека являлся мудрец, достигший добродетели и апатии (от греч. apatheia — отсутствие страданий), понимаемой как бесстрастия, отсутствия аффектов, страстей, умения властвовать над собой, а также автаркии (от греч. autarkeia — самоудовлетворенность) - состояния независимости от внешнего мира, других людей и внешних обстоятельств.
В феноменологии отстранение проявляется в виде реализации принципа Епохе (от греч. epohe - воздерживание) представляющего собой исключение субъективности, «заключение в скобки» внешнего мира и научного знания о нем, а также воздерживание от суждений о мире. Совершая Епохе,- писал Э.Гусерль,- субъект исключает из поля зрения все нагроможденные мыслью идеи, мысли, суждения, оценки и стремится с позиции "чистого наблюдателя", сделать себе доступной и очевидной сущность предмета.
В художественном творчестве идея отстранения или "эстетической дистанции" была впервые выдвинута Ф. Шиллером. Гете называл это свойство творческого восприятия "naivete"- наивностью. В свою очередь Новалис подчеркивал такую важнейшую характеристику художественного творчества, как "Искусство делать предмет странным и в то же время узнаваемым и притягательным". Данный принцип нашел дальнейшую разработку в трудах В.Б. Шкловского (1915, 1929), который выделил самостоятельный литературный прием – остранение. По мнению автора сущность данного универсального приема состоит в том, что писатель, наблюдая хорошо знакомый предмет, сознательно ставит себя в позицию человека, который видит этот предает впервые. Прием остранения позволяет расшевелить вещь, "извлечь ее из обыденности", вырвать из ряда привычных ассоциаций. Применение данного приема заключается в умении сознательно ставить себя в позицию человека, который видит объект впервые и собственно, видеть весь мир по-новому через представление его странным и незнакомым. О таком чистом и непосредственном восприятии писал Рабиндранат Тагор: «Не говори «вот и утро» и не отпускай его, назвав вчерашним именем. Смотри на него в первый раз, как на новорожденное дитя, у которого еще нет имени».
"Отстранение основной предмет искусства" – утверждал В. Шкловский. Умение отрешиться от объекта взаимодействия и в то же время от самого себя, избавиться от субъективности и достичь состояния холодного, объективного "познавательного отстранения" является важнейшей чертой любого хорошего писателя. Так, эффект "остранения" использовал в своем творчестве Л.Н. Толстой, когда, например, он описывал обычный диван словами, которые употребил бы человек, ничего не зная о диване и увидевший его впервые.
Позже Б. Брехт (1948) писал, что изначальным принципом искусства и основным методом эпического театра является "эффект очуждения". При этом при помощи соответствующих выразительных средств, изображаемое обыденное явление очуждается, остраняется, делается незнакомым и предстает с новой стороны. Сущность применения данного приема "состоит в том, что вещь... из привычной, известной... превращается в особенную, бросающуюся в глаза, неожиданную».
Высшая отрешенность ведет к преодолению привязанностей, уничтожению привычек, проникновению в подлинную природу вещей. Главной целью реализации этого механизма является избавление от предвзятости, субъективности, излишней эмоциональности.
Так братья Гонкур писали: "Концепции рождаются в спокойствии, во сне духовной активности. Эмоции мешают рождению книжек". Макс Эрнст утверждал, что автор должен отстраненно и холодно наблюдать рождение собственного произведения, прослеживать все фазы его развития. Кастанеда предлагал специальное умственное упражнение "остановка мира", которое состояло в восприятии вещей в их первозданности и в отказе от всяких предварительных знаний о них. В свою очередь Н.Гоголь и А. Чехов писали о благотворном влиянии холодности и отчуждения от предмета на их творчество. « Искусство должно быть холодным» - считал И.Стравинский.
«Остранение, - считает Г. Г. Тульчинский, - оказывается присущим не только искусству, но и науке, вообще любому акту творческого познания и осмысления действительности». Вслед за Аристотелем, который считал, что «Философия начинается с удивления», А. Эйнштейн утверждал, что у истоков научного мышления лежит «акт удивления», возникающий тогда, «когда восприятие вступает в конфликт с достаточно установившимся для нас миром понятий». P.Mac-Cready, один из самых плодотворных изобретателей, писал: “Это очень важно начинать работать с чистым листом бумаги - не имея никаких предвзятостей”.
Реализация связки «идентификация–медитация» представляет собой попеременную и одновременную активизацию противоположных механизмов: полное отождествление себя с объектом и отстранение от него, любовное вживание и его бесстрастное созерцание. В архитипической позиции «беспристрастная привязанность» (detached attachment), сформированной в индуистской философии, в свернутом виде содержится мудрость и творческая продуктивность фундаментального мироотношения. Здесь внутри, в просвете связки, в пространстве высших измерений, проявляются яркие пиковые переживания, и их накал и амплитуда могут быть как угодно большими, так как в любом случае, они пронизаны чистым сознанием и подвластны свободному творческому Я.
М.М. Бахтин (1929) при разработке проблемы взаимодействия с произведением искусства, подчеркивал, что для его понимания необходимо не только "вживаться" в него, но и оставаться самим собой, занимая отстраненную позицию «вненаходимости» Это позволяет осуществлять диалог с автором и произведением, при котором субъект не открекается от себя, но и не замыкается в изоляции. В художественном творчестве это сохранение прозрачной эстетической дистанции с объектом, "проницаемость" которой, позволяет идентифицироваться с объектом, переживать эффект сопричастия и присутствия, совмещать условный и реальный планы действительности (Э. Баллоу).
Кроме того поочередное прменение данных механизмов, а именно полициклическое вживание и остранение от объекта, лежит в основе “Синектики” (У. Гордона), цель которой состоит в пробуждении и активизации творчества путем представлении незнакомого знакомым, а знакомого чужим.
7. Самоактуализация представляет собой наиболее полную и свободную реализацию личностью своих внутренних и внешних возможностей, целостное осуществление своих универсальных творческих потенций.
Одной из сущностных черт гения является его стремление к воплощению своих высоких и дерзких замыслов, величия и красоты души, мудрости и внутренней созидательной силы, стремление к самовоплощению и умение выкладываться до конца. «Цель творчества - самоотдача, а не шумиха, не успех», - писал Б. Пастернак. Самоактуализация понимается как развертывание внутренних структур, которые на высших ступенях развития личностей, могут представлять собой замыслы, планы, идеальные модели. Каждая реализованная возможность рождает новые и выводит субъект на новый виток развития, изменяет и обновляет внешний мир. В основе самоактуализации лежит базовая потребность человека в самоосуществлении, которая реализуется с помощью таких проявлений личности, как самоотдача, самовыражение, самоутверждение, свободное саморазвертывание. «Действительно, уменье достойно проявить себя в своей природной сущности, - писал Монтень, - есть признак совершенства и качества почти божественное».
Одновременно это полное погружение в настоящее и умение вычерпывать идеал из актуальной реальности, видеть, высвобождать, реализовывать скрытые возможностей объектов и обстоятельств. Так еще Аристотель отмечал, что "Каждая вещь совершенна в действии и несовершенна в потенции", а совершенство вещей состоит в их актуализации. В свою очередь А. Фараби отмечал, что красота предмета состоит в оптимальной реализации его бытия.
Особые смысловые оттенки имеет понятие самоосуществления в восточной философии. Так А. Уоттс пишет, что идеалом жизнеосуществления в даосизме является поиск своего собственного, уникального пути, следование своей собственной природе, достижение спонтанности и искренности и полная самоотдача.
Стремление к творческому самовоплощению, к выражению, внутренней силы и величия души, всего разнообразия талантов и творческой мощи впервые становится неотъемлемым качеством гения Возрождения. Данное понимание сущности гениальности было также развито в романтизме, в котором с особой силой утверждалось право творческой личности на свободное самоосуществление, на выражение сокровенных тайн и неисчерпаемого богатства внутреннего мира. Самовоплощение неразрывно связано с самосовершенствование и эти два взаимонаправленных процесса объединяются в процессе индивидуации.
Вместе с тем самоактуализация всегда выражает внутреннюю активность личности, ее способность к усилию и сознательному выбору, ее инициативность, направленную на самомобилизацию и самораскрытие. Экзистенциализм говорит человеку, -писал Ж.П. Сартр, - «что надежда лишь в его действиях, и единственное, что позволяет человеку жить, - это действие». В то же время самоактуализации, самоосуществлении гения больший акцент делается на его самообъективизации, воплощении внутреннего содержания в его произведениях и шадеврах. «Чтобы быть собой, нужно быть кем-то» -писал Е.Лец, а Помпей Великий утверждал: «Мне нужно плавать, а в том, чтобы жить, нет необходимости».
Самоактуализация - это всегда реальные действия, усилия и поступки, это реализация планов и идеальных моделей, гибкая реакция на изменения внутреннего и внешнего мира. Именно спонтанная и открытая реализация внутренних потенций обогащает индивида новыми внутренними и внешними возможностями, ведет к его творческому росту.
В работе "К психологии бытия" (1962) А. Маслоу связывает самоактуализацию с пиковыми переживаниями, некоторыми динамическими переживаниями, возникающими в момент оптимального функционирования. В дальнейшем А. Маслоу (1970) выделил особый, высший вид трансцендентной самоактуализации. При этом личность преодолевала собственное Я, испытывала пиковые, трансцендентные переживания, становилась восприимчивой к таким высшим ценностям, как красота, любовь, истина приобретала целостное, глобальное сознание.
Самоактуализация является базовым механизмом существования, само осуществления и развития личности. Она неразрывно связана с самосовершенствованием, и эти два взаимонаправленных процесса объединяются в процессе индивидуации. "Индивидуация, - писал К. Юнг,-означает: стать единичной сущностью и, поскольку под индивидуальностью мы понимаем нашу глубинную внутреннюю, предельную и ни с чем не сравнимую уникальность, стать собственной Самостью. В силу этого "индивидуацию" можно было бы переводить и как "самосозидание" или "самовоплощение".
Стремление к открытому и искреннему самовыражению, раскрытие и раскрепощение своих уникальных потенций является важнейшим условием и эффективнейшим приемом художественного творчества. Так еще китайский художник Се Хэ (4 в.) среди сформулированных им 6 законов живописи, выделял первый и самый важный из них ("циюнь шэндун") - одухотворенный ритм и живое движение. Изначальная динамичность творчества выражалась также в философско-эстетической категории "цзыжань" (самоестественность и спонтанность), которая отражала необходимость полного и искреннего самовыражения в творческом процессе. Художник, сосредотачиваясь и растворяясь в предмете и следуя вслед за кистью, тем не менее, следует своим собственным путем, передавая в рисунке уникальность, чистоту и неповторимость своей души.
Самоактуализация проявляется как спонтанная активность, сложная игра с миром, разведка боем, накладывание себя на мир и ожидание его реакции. “Иногда, - писал Г. Мур, - я начинал рисовать без всякой предварительно поставленной проблемы, с одним только желанием использовать карандаш и бумагу, создавать линии, тона и формы, без всякой сознательной цели; но по мере того, как я втягивался в работу идеи все более осознавались и выкристаллизовывались и я, начинал упорядочивать и контролировать свою работу”.
Данный механизм экстримизируется в некоторых модернистских направлениях искусства, которые понимают творчество как акт полного, спонтанного и раскованного проявления истинной человеческой природы, не искаженной многочисленными теориями и социальными влияниями. Так в одном их самых влиятельных художественных движений ХХ века экспрессионизме (от фр. expression - выражение), главной целью художника являлось являлось не отражение жизни, а пропускание их через внутренний мир и предельноое выражение чистых сущностей. Его главными принципами выступали субъективизм, обостренная эмоциональность и яростная экспрессия, динамизм, выраженная экзальтация, взвинченность и напряженность чувств, иррациональность, драматизм, и фантастический гротеск. драма вселенских конфликтов. Среди творческих гениев, которых отличали стремление и способность к сущностному самовыражению выделяются Винсент ван Гог, Эдвард Мунк, Василий Кандинский, (живопись), Рихард Штраус и Рихард Вагнер (музыка), Франц Кафка, Райнер Мария Рильке, Георг Тракль, Юхан Август Стриндберг, Леонид Андреев (литература). Самоактуализация является несущей волной, все остальные механизмы как различные ее отражения и проявления могут когерентно накладываться на нее, порождая взрывоподобное раскрытие резервов, резонанс называемый творчеством.
8. Персонификация понимается как сознательное наделение объектов внешнего мира субъектностью, самостоятельностью и активностью, приписывание им человеческих черт и свойств, приданием им способности саморазвития, саморазвертывания и самостоятельной актуализации новых, иногда несущественных и слабых, но нужных свойств.
В то же время основной целью персонификации является активизация объектов взаимодействия, их освобождение, развертывание и усиление их сущности. Посредством реализации этого механизма удается раскрыть уникальные возможности объекта, позволить забить внутреннему источнику энергии и силы, заставить самостоятельно двигаться к идеалу. При этом развитие собственной активности объектов достигается путем создания целостных, самопорождающих и активных, способных к саморазвитию структур.
В. Вундт (1897) утверждал, что в основе мифологического мышления, лежит глубинное, сущностное свойство человеческой природы наделять непознанные явления сверхъестественными силами, способностями к магическому влиянию. Это свойство человека может меняться, наполняться новым содержанием, но всегда сохранять свою сущность. Этим свойством и является механизм персонификации, который эволюционирует от подсознательного, выполняющего защитные функции, до сознательного творческого приема и метода.
Персонификация является универсальным механизмом мифологического мышления, состоящего в оживлении и наделении человеческим чертами и свойствами вещей, растений, животных, идей и абстрактных понятий. Так в гимнах «Ригведы» упоминается о 3399 богах, боге пищи, травы, языка, огня, неба и любви. Наиболее примитивными формами мифологического мышления являются: анимизм - одушевление природы и фетишизм - наделение предметов магическими качествами.
Вместе с тем механизм персонификации отражает более глубокие и универсальные принципы взаимодействия личности с миром. Ее сущность выражается в сознательной активизации противоположного полюса взаимодействия, в повышении значимости и активизации внешнего мира, самоактуализации других людей, в усилении, развитии и "освобождении" объектов внешнего мира.
Философские основания данного механизма исходят из знаменитого даоского принципа "не-деяния" (у-вэя), состоящего в позволении природе следовать своим собственным путем, в отказе от всякого насильственного изменения естественности вещей, в полном подчинении миру, предоставлении ему права на активность, в следовании его объективным закономерностям. Персонификация проявляется и в универсальном "принципе невмешательства", состоящем в умении оптимального использования "энергии" и возможностей внешнего окружения, в позволении обстоятельствам самостоятельно двигаться к необходимому результату, а проблемам самопроизвольно исчезать и разрешаться.
Гениев всегда отличало глубокое внутреннее признание и восхищение красотой внутреннего порядка Универсума, подчинение самым глубинным и сущностным законам и принципам мира. Мудрость гениев выражается словами Марка Аврелия: “Не надо вторгаться в естественный ход вещей, позволить событиям двигаться своим ходом, только помогать им. Пусть все
продолжение следует...
Часть 1 Мирогенные теории гениальности
Часть 2 - Мирогенные теории гениальности
Часть 3 - Мирогенные теории гениальности
Часть 4 Вау!! 😲 Ты еще не читал? Это зря! - Мирогенные теории гениальности
Я хотел бы услышать твое мнение про мирогенные теории гениальности Надеюсь, что теперь ты понял что такое мирогенные теории гениальности и для чего все это нужно, а если не понял, или есть замечания, то не стесняйся, пиши или спрашивай в комментариях, с удовольствием отвечу. Для того чтобы глубже понять настоятельно рекомендую изучить всю информацию из категории Психология творчества и гениальности
Комментарии
Оставить комментарий
Психология творчества и гениальности
Термины: Психология творчества и гениальности