Лекция
Привет, Вы узнаете о том , что такое европейские ценности, Разберем основные их виды и особенности использования. Еще будет много подробных примеров и описаний. Для того чтобы лучше понимать что такое европейские ценности , настоятельно рекомендую прочитать все из категории Этика.
европейские ценности — совокупность и/или система аксиологических максим (ценностей в Европе), основных принципов обустройства семьи, общества и государства, политико-экономических, правовых, культурных, этических и других норм, объединяющая значимое большинство жителей Европы (и, шире, «западного мира»), служащая основой их идентичности . Идеология, основанная на этих ценностях, называется европеизм или европеанизм.
Несмотря на то, что наличие европейских ценностей считается фундаментальной базой Европейского Союза (ЕС) и основанием для европейской интеграции, не все эксперты разделяют такую концепцию.
Единого канонического, то есть признанного экспертным сообществом, списка европейских ценностей нет , хотя они и закреплены как сущность в принятой Советом Европы Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Советник генерального секретаря Совета Европы Александр Гессель, тем не менее, убежден, что, когда заходит речь о европейских ценностях, все понимают друг друга, хотя каждый и вкладывает свое ви́дение предмета .
Глава Европейской академии (Берлин) профессор Эхарт Штратеншульте (нем.)русск. подчеркивает, что ЕС является сообществом европейских ценностей . В статье 2 Договора о Евросоюзе после внесения изменений, предусмотренных Лиссабонским договором, это сформулировано следующим образом :
Статья 2. Ценности Союза.
Ценностями, на которых основан Союз, являются уважение человеческого достоинства, свободы, демократии, равенства, верховенства закона и уважения прав человека, включая права лиц, принадлежащих к меньшинствам. Эти ценности являются общими для совокупности государств-членов, которые характеризуются плюрализмом, недискриминацией, терпимостью, справедливостью, солидарностью и равенством между женщинами и мужчинами.
В преамбуле Хартии Евросоюза по правам человека эти ценности-принципы изложены так: принцип уважения человеческого достоинства, принцип обеспечения прав и свобод человека и гражданина, принцип равенства, принцип солидарности, принцип демократии и принцип правового государства. Подчеркивается, что они основаны на духовном, нравственном и историческом наследии народов Европы .
Большинство сторонников концепции европейских ценностей в настоящее время относят к ним следующее:
Существуют и «автономные» системы взглядов на предмет. Так, старший исследователь Центра европейских политических исследований (Брюссель), бывший посол Европейской комиссии в России, профессор Майкл Эмерсон признает, что в официальных документах Евросоюза и Совета Европы ценности определены лишь частично, и предлагает руководствоваться собственным списком «десяти европейских заповедей» :
Политолог Джон Маккормик развивает эти идеи и определяет следующие основные атрибуты европеизма:
Формирование общей системы европейских ценностей прошло в своем развитии несколько важных этапов. Как отмечает доктор исторических наук, профессор Факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ Юрий Рубинский, эта система «напоминает не монолитный обелиск, а, скорее, пирамиду, сложенную веками из разных строительных материалов» .
Истоки европейских ценностей эксперты отслеживают с античных времен — прежде всего афинской демократии и Древнего Рима . Решающими вехами в их исторической эволюции стали эпохи Ренессанса, Просвещения и Реформации . Сегодняшняя система европейских ценностей базируется на впервые сформулированных Великой французской революцией 1789 года принципах — «свобода, равенство, братство» (сейчас бы сказали «солидарность» ). В частности, это подразумевало личные и гражданские свободы, демократию, равенство граждан перед законом, равное налогообложение, привязку государства к конституции .
Как следствие дальнейшего поступательного развития системы европейских ценностей, на рубеже XX века европейская цивилизация достигла апогея своего расцвета и могущества, столкнувшись, однако, с новыми вызовами в лице социализма и национализма, дошедшего до своей крайней формы — фашизма. Две мировые войны стали источниками межцивилизационных расколов и создали почву появления и господства в Европе тоталитаризма, несовместимого с традиционной системой европейских ценностей ].
Судьба континента и всего остального мира была спасена двумя автономными, отпочковавшимися ветвями европейской цивилизации — Советским Союзом и США. Европа оказалась расколота на противостоящие общественные системы с несовместимыми системами ценностей, мир стал биполярным. Как следствие, послевоенная Европа вынужденно осмыслила снизившееся значение своей геополитической роли, ощутив потребность сперва в экономическом, а затем и в политическом объединении путем крушения «железного занавеса».
Идеологами этого объединения было осознано, что одного только экономического и геополитического единства интересов для решения задачи недостаточно — для прочности сообщества народов Европы требуется единая система ценностей. На ней и был основан Евросоюз .
Директор Института политической социологии, член политсовета партии «Правое дело» Вячеслав Смирнов датирует возникновение европейских ценностей как целостной концепции серединой 1960-х годов. «Раньше не было никаких „европейских ценностей“. Были христианские католические и христианские реформаторские и протестантские ценности», — рассказал он на радио «Свобода» . Филолог, журналист Сергей Доренко, впрочем, дополняет, что по состоянию на начало XX века среди европейских ценностей были, например, восьмичасовой рабочий день, избирательное право для женщин, метрическая система мер, григорианский календарь — именно это принесла в Россию Октябрьская революция 1917 года .
В ходе подготовки основополагающих документов Евросоюза в начале XXI века выявилась существенная разница во взглядах на европейские ценности, а именно — считать ли одной из них христианское наследие Европы и фиксировать ли значимость последнего явно, либо обойтись без этого, проявив толерантность в интересах представителей иных конфессий и атеистов .
С первых послевоенных лет христианство — и прежде всего католичество (РКЦ) — играло большую роль в процессе начавшейся евроинтеграции, рассматривая ее в контексте холодной войны как способ ограничения экспансии с Востока (см. «откат назад» и «теория домино»). Ватикан опирался в своей антикоммунистической борьбе за европейское единство на христианско-демократические партии Западной Европы — а последние были убеждены, что западная цивилизация тесно взаимосвязана с христианскими ценностями, нуждается в защите от искушений современного образа жизни, а также от коммунистической опасности .
Папа Пий XII поддержал создание Европейского сообщества как «историческую миссию христианской Европы»[13]. Первый федеральный президент ФРГ Теодор Хойс заявлял, что Европа покоится на трех холмах — на Акрополе, который дал ей ценности свободы, философии и демократии, на Капитолии, давшем римское право и общественное устройство, и на Голгофе, то есть на христианстве . Да и сами отцы-основатели Евросоюза были глубоко верующими людьми — таковы были, например, министр иностранных дел Франции Робер Шуман, канцлер ФРГ Конрад Аденауэр, министр иностранных дел Италии Альчиде де Гаспери[13].
Поэтому с точки зрения христианских церквей Европы было естественным, не посягая на светский характер власти объединявшейся Европы, ожидать фиксации в ее основополагающих документах роли христианства как одной из европейских ценностей, признания особого статуса церквей и формализации своего будущего взаимодействия с ЕС .
Так, в 2002 году в совместном письме президенту Конвента (рабочего органа по разработке конституции ЕС) Валери Жискар д’Эстену от Комиссии епископских конференций европейских сообществ (КОМЕСЕ ) и ряда других церковных организаций подчеркивалось, что исключение из конституции ссылок на религию, церкви или религиозные сообщества «создаст ситуацию опустошенности, принимая во внимание их [церквей] огромную значимость как для общества в целом, так и для ценностей и идентичностей, на которых общество основывается, а также для взаимоотношений Союза и его граждан»[13].
В сентябре 2003 года восемь стран (Италия, Испания, Ирландия, Мальта, Польша, Португалия, Словакия и Чехия) сделали совместное заявление о необходимости присутствия христианства в тексте конституции. Об этом говорит сайт https://intellect.icu . Эта инициатива была поддержана 82 членами Европарламента, а также петицией, подписанной 400 тысячами простых европейцев. Кроме того Чехия предложила включить в проект ссылки на древнегреческую философию, римское право, иудейские и христианские корни[13].
Однако представителям церквей и общественности удалось добиться включения в преамбулу конституции лишь ссылки на «культурное, религиозное и гуманистическое наследие» Европы, но не на Бога и христианство. В жесткой оппозиции оказались Бельгия и Франция, увидевшие в предложенном угрозу принципу светскости государства и грозившие заблокировать весь процесс[13]. Кроме того часть противников усмотрела в упоминании христианства ограничение права на критику религий. Так, генсек Совета Европы, председатель Норвежского нобелевского комитета Турбьерн Ягланд был уверен, что свобода слова «составляет суть европейской идентичности» и «если мы допустим компромиссы в вопросах свободы выражения мнений, будет поставлена на карту сама судьба нашей демократии» .
Итоговый текст конституции без присутствия слова «христианство» все же получил умеренное одобрение христиан. КОМЕСЕ заявила, что, упоминая о религиозном наследии Европы, «конституционный договор неявно признает преимущественный вклад христианства в становление современной Европы», а «однозначное использование христианского термина „церковь“» и уважение ее особого вклада, показывают, что «Союз демонстрирует осознание христианского наследия Европы»[13]. Папа Иоанн Павел II также высказался сдержанно :
Единство европейских народов, если ему суждено быть долговечным, не может быть только экономическим и политическим… Европейская идентичность была бы непонятной без христианства. Только Европа, которая не скрывает, а, наоборот, снова открывает свои христианские корни, сможет быть на высоте великих вызовов третьего тысячелетия.
Так или иначе, ратификация конституции ЕС странами-членами в дальнейшем провалилась , что привело в 2007 году к подписанию вместо нее Лиссабонского договора. Его касающиеся религии положения, впрочем, оказались практически идентичны статьям согласованной ранее конституции. В частности, там упоминается «религиозное наследие» Европы, декларируется уважение к особому статусу церквей и обещание вести с ними регулярный диалог — хотя для этого в ЕС не предусмотрено никаких структур и формальных обязательств .
Фиксируя окончательную позицию Евросоюза по религиозным вопросам, канцлер Германии Ангела Меркель при вступлении в должность председателя ЕС в 2007 году отметила:
Европейский Союз основан на ценностях, которые мы все разделяем — уважении к правам человека, свободе, справедливости, демократии и господстве закона — ценностях, постепенно развивавшихся на протяжении веков и во многом обязанных христианской традиции и Просвещению. Успех европейской интеграции будет всегда уходить своими корнями в эти ценности.
Хотя Ватикан и назвал Европу одержимой «воинствующим секуляризмом» , а папа Бенедикт XVI издал буллу, осуждающую ее дехристианизацию , в последующие годы клирики перестали часто поднимать на публике вопрос о более адекватном месте христианства среди европейских ценностей. Близкие же к РКЦ комментаторы, по свидетельству The Times, склонны говорить о «большом разочаровании церковной иерархии» в европейском проекте как таковом .
Кардинал Курт Кох, доктор теологии, председатель Папского совета по содействию христианскому единству, указывает: «Когда мы выгоняем из жизни Бога, то очень скоро начинают топтать людей». Кох выделяет несколько этапов вымывания христианских ценностей в послевоенное время, видя его истоки в левых студенческих протестах 1968 года, когда континент накрыла «волна дехристианизации», а новая политическая элита отвернулась от христианства. Второй этап — конец 1980-х годов, когда место коммунизма заняли «антиутопии релятивизма и нигилизма». Ныне происходит третий этап: европейцы оказались «в жерновах секулярного эксперимента» .
Глава Центра политической конъюнктуры России Сергей Михеев заключает :
Европа последние пару сотен лет последовательно шла к полному отказу от своих христианских корней, а после Второй мировой войны этот процесс приобрел тотальный характер. XX век ознаменовался фактически дехристианизацией Европы, причем совершенно сознательной и внедряемой как новая идеология.
Выступая в ноябре 2014 года в Страсбурге в Европарламенте, папа римский Франциск охарактеризовал Евросоюз как забюрократизированную организацию, неспособную генерировать новые идеи, а сам континент, много веков шедший в авангарде человечества, — превратившимся в «усталую бабушку» . Европе следует вновь вернуться к христианским корням своей идентичности, указал понтифик . Глава Европарламента Мартин Шульц в ответной речи признал :
Вы — человек, который указывает нам путь в тот момент, когда мы заблудились.
Предыдущее выступление папы в Европарламенте состоялось 26 лет назад, в 1988 году, когда в Страсбурге с этой целью побывал Иоанн Павел II. Его тогдашняя речь была посвящена необходимости воссоединения расколотой Европы. Все прошедшие с тех пор годы святой престол игнорировал неоднократные приглашения европарламентариев .
Если в конце XX века европейские ценности многими рассматривались как органическая часть единых общечеловеческих [28], то в XXI веке система европейских ценностей столкнулась с новыми проблемами.
Распад социалистического лагеря и окончание холодной войны коренным образом изменили баланс сил между Европой и США в пользу последних. Все более очевидной становится разница интерпретаций их обязательств, очередная переоценка своих ролей, несмотря на заверения обеих сторон о солидарности на основе общих ценностей .
Европа все менее склонна находить объяснения претензиям США на единоличное силовое продвижение своего миропорядка — прежде всего потому, что Соединенные Штаты не вполне справляются с такой нагрузкой. Эксперты указывают, что основные принципы рыночной экономики и демократии остаются для Европы и Штатов общими, однако практикуемое последними в ходе борьбы против международного терроризма ограничение гражданских прав и нарушения прав человека вызывают у европейцев неприятие .
Напротив, отстаивание концепции многополярного мира как ценности объективно сближает Европу с достаточно влиятельными странами «третьего мира» — что имеет и исторические предпосылки, ведь многие из них являются бывшими колониями европейцев .
Продолжают углубляться и ценностные противоречия зарубежной Европы и России, что после декоммунизации последней выглядит парадоксально, учитывая период проевропейской эйфории («Европы от Атлантики до Урала») конца 1980-х — начала 1990-х годов в распадавшемся СССР[30]. Так, директор программ России и СНГ Германского совета по внешней политике Александр Рар замечает :
Можно было бы подумать о том, чтобы Россию тоже в Европу включить. Но этот вариант сейчас отключают, понимая, что это слишком дорого и трудно, приведет к слишком большой неразберихе. Все меньше и меньше людей сейчас будет придерживаться идеи России внутри Европы. Процесс идет в противоположную сторону.
Председатель комитета Совета Федерации по международным делам Михаил Маргелов видит выход в необходимости «приспособления европейских ценностей» к условиям всех стран Европы без исключений :
Сегодня с Россией пытаются вести дела с упором на «разрыв в ценностях». Это непродуктивно. Ценности могут быть близкими, а интересы — расходиться. Даже у стран Евросоюза интересы подчас разные. Россия принимает европейские ценности. Они нисколько не угрожают ее интересам.
Сходной точки зрения придерживается и директор Института экономики РАН, доктор экономических наук Руслан Гринберг . Однако, по мнению доктора исторических наук Юрия Рубинского, Маргелов выдает желаемое за действительное . Российские эксперты наблюдают по крайней мере несколько вызывающих резкое общественное неприятие на постсоветском пространстве, но существующих в зарубежной Европе практик, а именно :
Они указывают, что перечисленное чуждо российскому менталитету и что не следует добавлять новые проблемы к существующим. Тем не менее, такое давление зарубежной Европы чувствуется и на постсоветском пространстве — причем оно ощущается как сильное, воинственное и ожесточенное, вплоть до его сравнений с гонениями большевиков на церковь и обвинений в растлении детей . В частности, об этом давлении говорит доктор философских наук, профессор, завкафедрой Центра гуманитарного образования АН Украины Владимир Кизима :
Сегодня нам навязывают так называемые «европейские ценности», но для меня и многих из вас это не ценности, это больше похоже на извращения. Основы ювенальной юстиции… и еще многое другое является недопустимым.
Тем временем, предправления Литовской лиги геев Владимир Симонко уверен, что процесс легализации однополых союзов является «очевидной европейской тенденцией»[40]. Глава Комитета Госдумы России по международным делам, кандидат исторических наук, телеаналитик Алексей Пушков рассказывает[41]:
Я специально обсуждал с коллегами в ПАСЕ — являются ли однополые браки уже европейской ценностью или еще нет. Нам сказали, что еще не ценность, но судя по тому, как дела продвигаются, то это может превратиться в ценность. И тогда нам скажут: а как у вас с этими ценностями?
Даже предстоятель неканонической Украинской православной церкви Киевского патриархата Филарет, находящийся в затяжном конфликте с РПЦ Московского патриархата и выступающий за сближение Украины с Евросоюзом, тем не менее категорически не приемлет «экзотические», по его мнению, европейские ценности, в частности выступая против легализации однополых браков .
Тем временем, идя навстречу зарубежному евроинтеграционному процессу, Россия приступила к созданию основанного на особых евразийских ценностях и порой имеющего идеологическую подпитку в антизападничестве Евразийского Союза, который может рассматриваться как конкурирующий с ЕС[45]. С точки зрения президента Грузии Михаила Саакашвили, Россия сама раздувает проблему продвижения прав секс-меньшинств, стремясь охватить республики бывшего СССР сетями своей пропаганды против европейских ценностей .
Впрочем, председатель Демократической партии соседней Армении Арам Саркисян видит опасность с противоположной стороны, обвиняет Евросоюз в тоталитарной пропаганде европейских ценностей и призывает не принимать те из них, которые идут вразрез с национальными интересами, включая пропаганду прав сексменьшинств[47]. С ним солидарен вице-президент Академии социальных и национальных отношений Грузии, доктор политических наук Александр Чачия, указывающий, в частности: «Надо отдавать себе отчет, что педерастия является неотъемлемой частью современных „европейских ценностей“»[48].
Профессор МГИМО, член Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Алексей Подберезкин констатирует[49], что, так или иначе:
Россия, как и столетия назад, оставаясь в большой Европе, сохраняет свою цивилизационную специфику… и не принимает целиком систему европейских ценностей. Соответственно… она остается геополитическим субъектом, а не частью Евросоюза.
Экономические проблемы вынуждают Евросоюз резко пересматривать свои социальные обязательства в сторону уменьшения. Кризис социального государства влечет за собой разорение миллионов семей европейцев.
Находясь во все более стесненных экономических условиях болезненного сокращения социальных государственных программ, заметная часть европейцев, особенно молодежи и особенно в странах Центральной и Восточной Европы, обращается к неонацизму и другим радикальным политическим течениям, несовместимым с европейскими ценностями. По мнению председателя комитета Совета Федерации РФ по международным делам Михаила Маргелова, это ставит состоятельность последних под угрозу[53].
Осенью 2013 года британский премьер-министр Кэмерон даже заявил о вероятности выхода своей страны из базирующейся на европейских ценностях Европейской конвенции по правам человека, что позволит Великобритании депортировать всех, кто не придерживается британского образа жизни .
Декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Сергей Караганов предостерегает от «наступления исламского радикализма на европейские ценности». Политолог отмечает как основной просчет тот факт, что европейцы позволили у себя оформиться политическому исламу . Крах [58] мультикультурализма приводит к обострению ситуации в самом европейском обществе, об этом, в частности, пишет директор Центра партнерства цивилизаций Института международных исследований МГИМО, кандидат исторических наук Вениамин Попов :
Нельзя одной рукой бороться против экстремистов у себя дома и одновременно бомбить другие государства и помогать экстремистам за пределами своих государств. Это все аукнется на улицах Парижа, Лондона и других городов.
Зампред правительства России, дипломат Дмитрий Рогозин указывает, что мультикультурализм стал левацкой реакцией послевоенной Европы на крах фашизма и представляет собой «другую крайность». Ожидалось, что толерантная среда снимет конфликты и поможет адаптации иммигрантов-мусульман, но произошло обратное: в отличие от социальных благ, «автохтонная» культура Европы их не привлекает, поэтому иммигранты обособляются в этнических кварталах. Такая сегрегация стимулирует создание «пятой колонны», которая не прочь взорвать «безбожный Запад» изнутри[59].
Эксперт по политическому исламу, политолог Даниэль Пайпс пишет, что вместо сотрудничества с антиисламисткими мусульманами, не преследующими целей установить исламское право (шариат) в Европе, европейские власти пытаются взаимодействовать с исламистами, отвергающими насилие, надеясь, что те смогут убедить своих единоверцев выражать ненависть к Западу законными способами. Между тем, нынешнее господство исламистов над европейскими мусульманами имеет исторические корни: их в прошлом спонсировали гитлеровцы и американцы, натаскивая на подрывную работу против коммунистов .
На таком фоне перестают казаться столь уж радикальными заявления министра внутренних дел Франции Клода Геана, что человеческие цивилизации и культуры не равны между собой и что следует признать превосходство европейских ценностей над какими-либо иными, чтобы защитить их . Политик заявил, что многие из мигрантов попросту не нужны экономике страны, поэтому четверть гастарбайтеров остается без работы, а две трети их детей — двоечники в школе. Показательна реакция на это экс-кандидата в президенты Франции от левых сил Сеголен Руаяль :
Столкновение цивилизаций — это война. А мы ведь не хотим войны, не правда ли?
«Весна народов» (революции 1848—1849 годов), которую идеологи концепции европейских ценностей рассматривают как один из важнейших этапов ее становления, пробудила как объединение Италии и Германии, так и этнический сепаратизм. Типичными примерами последнего в XX веке были Северная Ирландия и Страна Басков.
Произошедшее на рубеже веков при содействии Евросоюза отделение Косова от Сербии разобщило Европу: Испания, Румыния, Греция, Босния и Герцеговина, Кипр и др. евроинтегрированные страны отказались признать это новое политическое образование независимым государством из-за опасений создать прецедент для собственных сепаратистов .
XXI век принес новую волну сепаратистских движений, эксплуатирующих неразрешимое противоречие между декларируемым правом наций на самоопределение и принципом территориальной целостности государств и нерушимости их границ. Однако, в отличие от предыдущих волн, эта как правило стимулируется обострением противоречий из-за экономической неравномерности развития территорий — стремлением богатых провинций отделиться от более бедных соседних, перестать быть их донорами. Так, бывший президент испанской Каталонии Жорди Пужоль откровенно заявляет :
Язык важен. Флаг важен. Культура очень важна. Но деньги важнее.
Подобным сепаратизм не исчерпывается — есть и «сепаратизм бедных» , опирающийся на пиар-эксплуатацию тех же европейских ценностей. И если, например, Шотландия, несмотря на нынешние многомиллионные дотации из Лондона, может надеяться на экономическую выгоду от самостоятельного распоряжения запасами углеводородов , то Корсика, одна из самых бедных французских провинций, точно нет . Что не мешает части ее населения считать себя угнетенными метрополией.
Роль наднациональных структур Евросоюза в описанных процессах противоречива: на выравнивание и сближение уровней экономического развития регионов выделяются ощутимые средства соответствующих фондов ЕС, однако выясняется, что в условиях кризиса такое избирательное спонсирование через голову национальных правительств не цементирует, а разваливает крупные государства-члены. Комментаторы указывают, что у Брюсселя в этом имеется свой интерес: ему невыгодны сильные, имеющие вес и способность контролировать еврочиновников страны; с мелкими же проще договариваться .
Один из прогнозируемых сценариев трансформации ЕС — «Европа ста цветов», сообщество не 20—30 государств, а 100 и более регионов . На это накладывается и стимулирование развития трансграничных так называемых еврорегионов, по замыслу Брюсселя часто объединяющих те или иные приграничные районы самого Евросоюза с аналогичными в соседних государствах (например, «Балтика», «Померания», «Карпаты», «Карелия» и др.). Такой вектор может воодушевить многих евроконсерваторов, озабоченных потерей национально-культурной идентичности из-за мультикультурализма: сецессия позволит де-факто «сбросить с шахматной доски фигуры (европейские ценности)» и отказаться от пестования гражданского равноправия иноплеменных чужаков. Журнал «Отечественные записки» описывает такой интерес :
Регионализация стала последним прибежищем для историко-культурной самобытности «коренных» европейцев. Алжирец может получить французское гражданство (национальность), то есть стать французом, но он никогда не станет бретонцем или бургундцем, турок становится немцем, но не баварцем и не саксонцем.
Глобализация, сопровождающаяся взаимным проникновением различных культур, вызывает закономерные конфликты систем ценностных координат — для европейцев это прежде всего конфликт вестернизирующегося исламского мира и исламизирующейся Европы (см. Еврабия). Гендиректор Центра политической конъюнктуры России Сергей Михеев констатирует[24]:
В мировоззренческом, культурологическом плане Европа находится в ситуации потери внутренней идентификации, то есть она в растерянности… Они пытаются искать ответы на вызовы, которые принесла с собой волна исламской иммиграции, пытаются принимать какие-то меры, но совершенно очевидно, что внятной концепции у них нет.
Не будучи в состоянии выразить свое неприятие чуждых ценностей иначе, общество (а порой и государство) часто направляет свою агрессию на то, что с ними ассоциируется — культурно-религиозные артефакты и символику. Таковы, например, многие подобные скандалы конца XX — начала XXI века:
В этих войнах с символами переосмысливается соотношение, баланс тех или иных ценностей; последние испытываются на прочность. Вопрос, насколько должны ограничиваться права меньшинств, где должна заканчиваться толерантность, свобода самовыражения личности, объединений людей, чтобы не стать опасными[24][73] для существования и нормального функционирования всего социума, с каждым новым подобным конфликтом получает все новые — и по-прежнему не всех устраивающие — ответы .
Считать, будто происходит столкновение между либеральным Западом и исламом, отвергающим свободу слова, — значит демонстрировать невежество и лицемерие, пишет в Le Monde французский политолог-исламовед Оливье Руа. Он напоминает в качестве примера, что в 2005 году католическая церковь во Франции добилась запрета рекламы, где в качестве апостолов на Тайной вечере выступали полуодетые девицы — однако никому не пришло в голову устраивать акции в защиту свободы слова, как произошло[70] в случае карикатурного скандала в ответ на возмущение исламского мира. Мусульман же шокировали не непристойные изображения пророка Мухаммеда, а европейская практика двойных стандартов, уверен Руа[75]:
Очень разные пороги толерантности в общественном мнении… Ни одна крупная газета не поместит на своих страницах карикатуры на слепых, лилипутов, гомосексуалистов или цыган — больше опасаясь обвинения в дурном вкусе, чем судебных преследований. Но в отношении ислама дурновкусие оказывается простительным, поскольку общественное мнение более терпимо относится к исламофобии (за которой часто стоит неприятие иммиграции).
По словам канцлера Германии Ангелы Меркель, сказанным ей в июне 2013 года, европейские ценности имеют непреходящее значение и «не являются для нас предметом переговоров»[76], но что и как именно понимать под теми или иными ценностями, вызывает дискуссии. Так, директор Института глобальных стратегий Вадим Карасев отмечает[77]:
Евроинтеграция может быть успешной только тогда, когда мы сможем адаптировать европейские ценности, потому что в сегодняшнем мире демократия это власть большинства, не учитывающая интересы меньшинства. Если интересы меньшинства не учтены — это не евродемократия.
Президент Ирана Хасан Рухани с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН предупреждает :
Игнорирование различий между культурами и глобализация европейских ценностей как единственно правильных и универсальных подразумевает несправедливое деление мира на лучших и низших. Такое мировосприятие порождает насилие.
Напротив, Роланд Бергер, почетный председатель Roland Berger Strategy Consultants, в своей речи на церемонии награждения баварским орденом «За заслуги», которую публикует Frankfurter Allgemeine Zeitung, заявляет, что во всем мире люди хотят больше достоинства, свободы, законности, поэтому весь мир, глядя на впечатляющие достижения Европы, настолько «очарован» европейскими ценностями и доверяет им, что молодежь разных стран готова за них бороться, рискуя жизнями[14].
Бергер утверждает, что ценности европейской цивилизации доминируют повсюду. В подтверждение он называет имена Нельсона Манделы, Аун Сан Су Чжи, упоминает события на площади Тяньаньмэнь, на улицах Стамбула и Сан-Паулу, а также на площади Тахрир в Каире, где были плакаты с надписями «Спасибо, Европа!»[14]
Роланд Бергер, впрочем, признает, что к Европе утрачивается доверие и это тяжело переживается, но считает, что сомнению подвергаются не европейские идеалы, а их практическая реализация. То есть отсутствие доверия — не причина проблем в Европе, а их следствие. Поэтому стоит совершенствовать управление ЕС, это придаст больше уверенности европейцам[14].
Однако многие другие ведущие европейские политики, экономисты, культурологи, правозащитники, эксперты вынуждены констатировать: фундаментальные ценности Европы в XXI веке подвергаются все новым и все более серьезным испытаниям . По их признанию, налицо глубокий системный кризис[79]. Так, например, премьер-министр Нидерландов Ян Петер Балкененде в 2004 году указывает:[80]
Европейский союз, кажется, испытывает все больше трудностей в нахождении устраивающих всех решений возникающих разногласий. Светлый идеал, к которому во время Второй мировой войны и после нее столь страстно, иногда рискуя собственной жизнью, стремились многие люди, сейчас в глазах некоторых утратил свой блеск. Что такое Европа? Европа — это культурные, духовные и моральные ценности, которые необходимо постоянно подкреплять.
Эксперты указывают, что Евросоюз построен на принципах свободного движения товаров, услуг, труда и капитала; равных прав граждан; равенства членов, а также значительных финансовых трансфертов от богатых регионов к бедным. Однако если значимое число граждан не ощущают сопричастности судьбам людей в остальных частях ЕС, это ставит всю конструкцию под угрозу[29][81].
Слишком масштабное и скоропалительное расширение ЕС критически ослабляет тот «клей» — чувство общности, — которое держит страны-члены вместе[29][81]. А прекратить попытки расширяться Евросоюз тоже не может, так как это чревато отказом от реформ на периферии Европы, вплоть до нарушения там политической и общественной стабильности, что создаст зону риска для ЕС, считает экс-посол Европейской комиссии в России, профессор Майкл Эмерсон[10].
Комментаторы The Guardian делают вывод, что Европе становится все более остро необходима популяризация объединяющих ее ценностей, чтобы преодолеть нарастающее отчуждение[82] ее граждан. Даже в XXI веке оказывается так и не проясненным вопрос, а имеются ли у европейцев свои европейские ценности или же можно говорить только о ценностях западного мира либо об общемировых[29][81].
Президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес даже утверждает в июне 2012 года, что право быть гражданином Евросоюза означает обязанность быть европейцем, для чего следует обязательно разделять те ценности, на которых базируется нынешняя Европа, уважать их и руководствоваться ими в жизни[83].
Эксперты отмечают, что прежние представления о реализации классических европейских ценностей уходят в прошлое[36]. Французский политолог Доминик Моизи констатирует:
Это новое, болезненно реальное и расширяющееся явление. Когда демократические страны проповедуют ценности, которым не следуют на практике, они теряют моральный авторитет, а с ним и привлекательность для остального мира.
Ту же проблему двойных стандартов наблюдает правозащитник, основатель и редактор журнала для российских соотечественников «Балтийский мир» Дмитрий Кондрашов:
Слишком легко современное руководство ЕС преступает через европейские и общечеловеческие ценности, раздавая политические индульгенции практически любому проходимцу, готовому способствовать экономической, политической и географической экспансии ЕС.
Тем временем министр культуры России, публицист Владимир Мединский и вовсе отрицает наличие европейских ценностей как таковых[86]:
Понятие европейские ценности — плод возбужденного ума интеллектуалов от североатлантической пропаганды, их не существует. У каждого человека есть свои ценности. Если этих людей поставить вместе, то какая-то часть этих ценностей их объединяет. Как правило, под эгидой общемировых, так называемых общечеловеческих, или еще циничнее — европейских ценностей одно государство пытается навязать ценностную шкалу своей элиты другим народам, вот и все.
Представленные результаты и исследования подтверждают, что применение искусственного интеллекта в области европейские ценности имеет потенциал для революции в различных связанных с данной темой сферах. Надеюсь, что теперь ты понял что такое европейские ценности и для чего все это нужно, а если не понял, или есть замечания, то не стесняйся, пиши или спрашивай в комментариях, с удовольствием отвечу. Для того чтобы глубже понять настоятельно рекомендую изучить всю информацию из категории Этика
Комментарии
Оставить комментарий
Этика
Термины: Этика