См. также - 10. ХРИСТИАНСТВО КАК ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЛИГИЯ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ.

Это окончание невероятной информации про христианство в римской империи.

...

правоверия, права и культуры против германского арианства и цивилизационного варварства. Рим стал главным органом, посредством которого павший Старый Рим в культурном отношении покорил себе одного за другим своих завоевателей. Таким образом, Запад и Восток чем дальше, тем меньше видели причин уступать друг другу что-либо в почетном положении и значении своих патриархов, и со своей точки зрения оба они были правы; каждая сторона считала несправедливыми притязания другой, и почва для разлада была создана.

Однако действовали еще могущественные причины, заставлявшие и Восток, и Запад дорожить единением церквей. За исключением времени с 476 г. по 553 г., Рим и патримония св. Петра в Калабрии и Сицилии вплоть до 754 г. признавали себя подданными византийских императоров. Папам было выгодно признавать власть империи, чтобы сохранять в глазах варваров независимое положение и обаяние древнего императорского Рима. Византийское правительство нуждалось в папах собственно лишь до тех пор, пока оно еще лелеяло надежду возвратить всю Италию и пока оно обладало остатками равеннского экзархата. Тем не менее Восточной Церкви папы были нужны как церковный авторитет, лежащий вне пределов фактической власти императора, чтобы, опираясь на него, успешно вести борьбу с императорамиеретиками и византийским цезаропапизмом. Связь с Римом давала Востоку возможность, отпадая от покорных императорам епископов и патриархов, сохранять связь со Вселенской Церковью. Трудами святых Ремигия, Августина, Бонифация, Папы Григория Великого и другими авторитет римского престола на всем Западе был упрочен; папы приобрели там новую материальную опору в лице западных императоров (с 800 г.). Еще раньше (в 754 г.) они успели стать светскими государями, не зависящими от Византии; связь с Востоком могла быть им в будущем полезна лишь в том случае, если бы Восток согласился признать над собой папский примат в том смысле, как его уже издавна понимали сами папы, т.е. не как почетное первое место и высший нравственный авторитет, а как действительную верховную власть папы во всех отраслях церковной жизни, не исключая самой догматики. Раз Восток отказывает папам в таком признании, он становится им не только не нужен,но связывает их деятельность и на Западе. Папа хочет действовать как глава всей Церкви; Восток отказывается повиноваться, и нет средств принудить его к повиновению; остается объявить, что послушные церкви и суть вся истинная Церковь.

Согласно версии Мелиоранского, это формально-юридическое воззрение пап на свое первенство в Церкви было тесно связано с исконным западным пониманием христианства – пониманием, которое можно проследить еще в христианской древности (в конце II в.) и в котором воспитывались из Рима обращенные народности. Эллины и эллинизированные народности восточной половины империи, согласно со своим национальным характером, поняли христианство преимущественно как Богооткровенную метафизику и этику, как свыше указанный путь к нравственному совершенству и спасению личности и к познанию сущности Божества. Отсюда Богатое развитие Богослов- ско-философской литературы на Востоке, оживленные споры по вопросам христианской метафизики, многочисленные ереси; отсюда же слабость и неразвитость церковной организации, порой даже робкое проведение в жизнь массы христианских начал, но зато обилие примеров высокой личной святости и создание целой науки о том, как она достигается. Как в дохристианское время греки были лидерами умственного и эстетического мира, так они остались ими и в период Вселенских Соборов, гордились этим положением и хотели сохранить его за собой навсегда. Римляне, а затем и романизованные народы западной половины империи были мало расположены к метафизическому умозрению; но как самый государственный в мире народ, как создатели образцового права они поняли христианство как Богооткровенную программу общественного устройства, которая, будучи осуществлена на земле, безошибочно ведет к вечному спасению. Где Восток видел философскую и моральную идею, там Запад создавал институт; поэтому и первенство своей римской кафедры он понял не морально, как Восток, а юридически. На помощь явилась языческая традиция.

Лучшим до тех пор устройством общества представлялась языческая империя; там религия была функцией государства, глава ее был и светский правитель, и великий понтифик; поэтому римскому христианскому уму естественно было прийти к мысли сохранить соединение властей духовной и светской, но с постановкой религии во главе дела, т.е.сделать главу Церкви главой общества вообще, государство – одной из функций религии (папоцезаризм). В силу той же традиции языческого Рима византийские императоры признавали за собой право голоса во многих церковных делах: уже Константин Великий считал себя «внешним епископом» церкви; наследники его предписывают символы веры, назначают епископов, созывают Вселенские Соборы (цезаропапизм). Сама Восточная церковь была почти равнодушна к папоцезаризму, как и к цезаропапизму; ей, прежде всего, дорога была не форма и не путь утверждения религиозной истины, а ее нерушимость. «Цезаропапизм» православных императоров (например, Юстиниана I) не встречал в ее среде протестов, или лишь очень слабые; но цезаропапизм еретиков она отражала с неимоверной и в конце концов всегда победоносной энергией.

Этим определяется и ее отношение к папоцезаризму – стремлению пап к верховному властительству в церкви. Видя в консервативном и всегда православном Риме образец согласия и порядка, верного хранителя апостольского вероучения, на котором, как на пробном камне, можно было испытывать восточное Богословствование, Восток отмалчивался и сначала даже внешним образом уступал Риму в его требованиях первенствующего и исключительного положения во Вселенской церкви. Восток осыпал пап, за их заслуги православию, самыми почетными и лестными эпитетами, – а этим утверждалась на Западе уверенность, что Восток признает его юридический примат.

Можно было, однако, наперед предвидеть, что как только папы получат возможность перейти от слова к делу и захотят законодательствовать в деле догмата на основании не Священного Предания, а западного Богословского умозрения, эта попытка будет встречена таким же – и даже более резким – отпором, как попытки еретиков-императоров, и покажется Востоку покушением на религиозную истину, на исконную роль греческой мысли в мировой культурной истории. Внешняя история великого церковного разделения в главных чертах заключается в следующем. Уже в V-VII вв. церковное общение между Римом и Византией несколько раз нарушалось, когда сталкивались папы и императоры или папы и патриархи. «Генотикон» патриарха Акакия и императора Зенона, требовавший в угоду монофизитам отречения от Халкидонского Собора, вызвал 35-летнее разделение церквей Рима и Византии (482-519 гг.). Принятие Папой Виталием осуждения «Трех глав» (554 г.) повлекло за собой отпадение от папства Африки, северной Италии и Иллирии; схизму удалось прекратить лишь Папе Григорию Великому, который, однако, был в крайне натянутых отношениях с константинопольским престолом из-за титула «вселенский», принятого константинопольским патриархом Иоанном Постником (умер в 595 г.). На Шестом Вселенском Соборе легаты Папы Агафона доставили еще раз крупную победу руководимому Римом православию над новой «императорской» ересью – монофелитством; но тот же Собор показал, что на Востоке уже стали чувствовать тяжесть папской руки и готовились отстаивать свою самостоятельность. Вместе с тем Собор впервые поколебал на Востоке доверие к непогрешимости римской кафедры, осудив в числе монофелитов Папу Гонория, и Папа Лев II утвердил это осуждение.

На Пятом-Шестом (Трулльском) Вселенском Соборе (692) было постановлено следующее: 1) подтвержден 28-й халкидонский канон о полном равенстве патриархов Старого и Нового Рима; 2) составлен список источников Вселенского церковного права, причем были обойдены почти все западные соборы и декреталии пап и принято 85 апостольских правил, тогда как на Западе их признавалось лишь 50; 3) обязательное безбрачие пресвитеров и диаконов было осуждено как бесчеловечное и неосновательное требование; 4) запрещен пост в субботу; 5) возобновлен запрет апостольского Собора вкушать удавленину и кровь, что разрешалось римской церковью; 6) запрещено изображать Иисуса Христа на иконах в виде агнца, указуемого перстом Предтечи – а такие изображения были весьма распространены на Западе. Папа Сергий I принял Шестой Собор, но отвергнул Трулльский и не дозволил опубликование его канонов в своем патриархате. Если тогда же не последовало окончательного разрыва, то потому, что на византийский патриархат вскоре затем обрушилась последняя императорская ересь – иконоборческая, потрясавшая церковь в течение более ста лет.

При императорах-иконоборцах (725-784 гг. и 815-843 гг.) официальные церкви были разделены, но тем с большей энергией поддерживали связь с Римом сверженная иконоборцами иерархия (см.), восточное монашество и народ; другие восточные патриархаты тоже решительно восстали против иконоборчества. Св. Феодор Студит (759-826 гг.), опираясь в своей оппозиции иконоборчеству на Вселенскую Церковь, первый голос в ее среде отдавал папе. В посланиях ко Льву III и Пасхалию I он превозносит римскую кафедру в выражениях, которые и поныне доставляют католикам арсенал доказательств, будто православный Восток до Фотия признавал папский примат. На самом деле иконопочитатели так же мало были склонны к этому, как и иконоборцы: на Седьмом Вселенском Соборе послания Папы Адриана I были прочитаны в греческом переводе, причем провозглашения папой своего примата были просто опущены или сильно сглажены.

Когда империя и официальная Византийская Церковь вернулись к православию и на кафедрах Рима и Византии явились Николай I и Фотий, энергичные и искренние представители идеи своих церквей, – тотчас сказалось, как далеко зашла рознь; единство было уже чисто внешнее; для сохранения его ни та, ни другая сторона не хотела жертвовать своей самостоятельностью и своеобразием. В 857 г. кесарь Варда, всесильный дядя императора Михаила III Пьяницы, был отлучен от причастия патриархом Игнатием, будто бы за сожительство со снохой, а на самом деле за заключение в монастырь своей сестры и матери императора, императрицы Феодоры, ревностной почитательницы монахов и самого Игнатия. Варда низложил Игнатия и поставил в патриархи государственного секретаря Фотия, искусного и опытного дипломата, ученейшего человека своего времени и выдающегося Богослова. В законности этого постановления можно было очень сомневаться, так как Игнатия устранили без суда, светской властью, и никак не могли принудить к отречению; в константинопольской церкви возник раскол.

Спор Игнатия и Фотия был вовсе не личный, и его нельзя оценивать с лично-нравственной точки зрения. В лице Игнатия на византийский патриарший престол взошла монашеская партия «залогов» – крайних аскетов, консерваторов, образовавшаяся в среде православных как крайняя степень противодействия реформационным и светско-научным стремлениям иконоборцев. В 859 г. состоялся Собор, утвердивший Фотия и отлучивший Игнатия за непокорство Церкви. В 861 г. состоялся новый Собор; этот Собор опять утвердил Фотия. Легаты подписали это определение вопреки данным им полномочиям, по которым папа поручал им лишь расследование дела, а право решения оставлял за собой. В 864 г. крестился болгарский князь Борис (Михаил): крещение совершал епископ, присланный от Фотия, восприемником был император. Князь Борис в 866 г. обратился в Рим с просьбой прислать ему епископов и священников. Фотий подверг новшества резкой критике, особенно акцентируя незаконность искажения Символа веры, и пригласил восточных патриархов на Вселенский Собор для суда над папой. В 867 г. Собор состоялся; папа был объявлен низложенным. В том же году император Михаил был убит; его преемник низложил Фотия. Игнатий стал опять патриархом. В 869 г. в Константинополе состоялся новый Собор: Фотий был анафематствован и сослан в заточение; списки деяний Собора 867 г. были обречены на истребление. Игнатий вернул Болгарию в зависимость от Византии вопреки мнению пап. Собор 869 г. оказался малочислен. Фотий был возвращен, Игнатий завещал ему кафедру (878 г.).

Папа Иоанн VIII согласился признать Фотия патриархом в обмен на Болгарию. Легаты Рима на Соборе в Константинополе (879 г.) не получили даже слова. О Болгарии вовсе не было речи; легатам предложили не снимать анафему с Фотия, а анафематствовать Собор 809 г. и всякого, кто осмелится чтолибо добавлять к Никео-Цареградскому Символу веры. Этим явно осуждалось филиокве. Легаты согласились на это, что вызвало на Западе такое же недовольство, как деяния 869 г. – на Востоке. Иоанн VIII поспешил отвергнуть Собор и опять анафематствовать Фотия. Следующие папы поступили точно так же; всех папских анафем на Фотия насчитывается 12. После второго низложения Фотия (в 886 г.) и до окончательного Р.Ц. (1054 г.) сношения между церквами были редки и случайны; но если до конца X в. в них преобладало чувство единства, то с начала XI в. – рознь. Отношения были хуже всего тогда, когда кафедры были заняты лучшими людьми.

Патриарх Николай, последователь Фотия, отказался в 905 г. благословить четвертый брак императора Льва VI Философа и был низложен при содействии легатов Папы Сергия III, так как на Западе четвертый брак считался позволительным; но в 912 г. Николай опять явился на престоле и успел примириться с партией своего соперника Евфимия; в акте единения четвертый брак был запрещен. Разрыва с Римом не последовало, так как не с кем было разрывать: папский престол находился в этот период в сложнейшем положении. На Соборе 995 г. или 996 г. провозглашена была вечная память всем патриархам, дискутировавшим с папами. С 1024 г. по 1046 г. папство опять пришло в упадок; Папа Иоанн XIX в 1024 г. чуть было не согласился за деньги признать за константинопольским патриархом титул «Вселенского и всего Востока», но взрыв негодования в Западной церкви заставил его оборвать переговоры.

Наконец, при Папе Льве IX (1049-1054 гг.) и патриархе Михаиле Керуларии (1043-1054 гг.) совершился окончательный разрыв. Папа Лев IX тщетно требовал от императора Константина Мономаха возвращения кафедре св. Петра всех земель, перечисленных в «Константиновом даре» и находившихся во власти императора, а Михаил Керуларий поручил болгарскому епископу Льву составить послание с перечислением и осуждением латинских новшеств. К упрекам, сделанным Фотием, здесь были прибавлены новые, особенно против обычая употреблять для евхаристии опресноки. Послание было показано кардиналу Гумберту, который перевел его по-латыни и показал папе. Папа отослал письмо патриарху, требуя объяснений, «как осмелились произносить приговор над кафедрой, которую не позволено судить никому из смертных». Император и патриарх отвечали сперва в примирительном духе.

В мае 1054 г. в Константинополь прибыли легаты: Гумберт, Петр, епископ Амальфи и Фридрих Лотарингский, кардинал и канцлер Римской церкви. По настоянию императора, игумен Никита Стифат в присутствии легатов сжег свое полемическое сочинение против латинян, хотя это был только ответ на еще более резкое сочинение Гумберта («Диалог») против послания епископа Льва. На сожженное сочинение Гумберт отвечал новым, крайне резким. Все это повело к тому, что хотя император Константин стоял за легатов, приказывая переводить и распространять в народе сочинения Гумберта, но всем стало ясно, что Рим ставит ультиматум: безусловная покорность или разрыв. Оскорбленный патриарх 15 июня отказался продолжать переговоры. На другой день легаты положили всенародно, во время Богослужения, на престол святой Софии акт отлучения патриарха и его партии и 17 июня уехали из Константинополя. Тогда Керуларий созвал Собор, произнесший анафему против легатов, и разослал окружное послание, предостерегая весь Восток от церковного общения с Римом. Во всех восточных церквах с этих пор перестали упоминать папу при Богослужении.

Как заключает Мелиоранский, читая бесчисленные сочинения «против латинян», написанные после разделения византийцами и православными славянами, легко получить впечатление, будто разделение церквей произошло из-за мелких дисциплинарных и обрядовых различий, которым, по слепой злобе и невежеству, придано было принципиальное значение. У Фотия различий указано 10, у Керулария 20, другие насчитывают их – 30, 60, 90 и даже 250. Но различия эти существовали и были известны задолго до разделения и сами по себе никогда не считались достаточной причиной для нарушения церковного общения, если только не касались догмата. Сам Фотий в письме к Папе Николаю от 861 г. оправдывает свое возведение прямо из мирян в патриархи (он прошел все церковные степени в шесть дней) тем, что восточный канон допускает это: так были поставлены св. Нектарий (в IV в.), святые Тарасий и Никифор. Указав на ряд различий между Востоком и Западом, Фотий говорит: «Ни от кого не требуется исполнения не принятого в его стране закона, лишь бы не нарушалась вера и Вселенский канон». При всех попытках воссоединения стороны очень быстро соглашались признать за каждой стороной ее практику, а единственными, но непреодолимыми преградами являлись неизменно главенство папы и учение об исхождении Святого Духа. Все остальные разногласия не могли выступить причиной разделения церквей, а лишь свидетельствовали о том, до чего дошло взаимное раздражение и как тщательно всякая сторона стремилась оберегаться от всякого соприкосновения с другой.

Вау!! 😲 Ты еще не читал? Это зря!

• византия
• христианство

Исследование, описанное в статье про христианство в римской империи, подчеркивает ее значимость в современном мире. Надеюсь, что теперь ты понял что такое христианство в римской империи, вселенские соборы и для чего все это нужно, а если не понял, или есть замечания, то не стесняйся, пиши или спрашивай в комментариях, с удовольствием отвечу. Для того чтобы глубже понять настоятельно рекомендую изучить всю информацию из категории Религиоведение

Продолжение:

Часть 1 10. ХРИСТИАНСТВО КАК ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЛИГИЯ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ. РАЗВИТИЕ ХРИСТИАНСКОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ
Часть 2 7. Церковь в Византийской империи VIII в. Иконоборчество. VII Вселенский
Часть 3 Вау!! 😲 Ты еще не читал? Это зря! - 10. ХРИСТИАНСТВО КАК ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЛИГИЯ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ.