Лекция
Это продолжение увлекательной статьи про ошибки мышления.
...
воспоминание чьих-либо прошлых позиций и поведения как напоминающих теперешние позиции и поведение.
Природа большого разнообразия патофеноменов мышления, их структуры и причинных механизмов до сих пор окончательно не выяснены. Теоретическая модель строения и механизмов мышления как информационного процесса может предстаить эффективный инструмент структурно-содержательного анализа как феноменологии, так и внутренней организации расстройств мышления, а также способна обозначить новые продуктивные подходы к решению указанных проблем. Именно поэтому данная модель была избрана в качестве теоретического конструкта диссертационного исследования. Наиболее важные положения этой теории, которые направляли научный поиск и способствовали объяснению полученных результатов, кратко изложены ниже.
Так, согласно пониманию информационной природы психики, представленному Л.М.Веккером, структура психики включает три основных и четыре сквозных психических процесса, каждый из которых, являясь частным вариантом процессов психического отражения и регуляции, имеет свою специфику.
Среди основных психических процессов Веккер выделяет когнитивные (в их числе и мышление), эмоциональные и регуляционные процессы. Они различаются, прежде всего, своим психическим материалом – разным соотношением сенсорных модальностей в их психической ткани. В когнитивных процессах преобладают экстероцептивные ощущения, в эмоциональной ткани – интероцептивные органические ощущения, а в регуляционных процессах – проприоцептивные ощущения, сопровождающие психомоторику (эффекторное звено психической деятельности).
К сквозным психическим процессам Веккер относит память, внимание, воображение и речь как процессы, связанные с функцией психического отражения времени и потому проникающие во все основные психические процессы, общими родовыми свойствами которых является отражение пространства-времени и модальностиинтенсивности объективного мира. Сквозные процессы психики не имеют своей специфической сенсорной ткани. Например, память, внимание или воображениеантиципация присущи сенсорно-перцептивным процессам любой модальности. Речевые процессы, как известно, также могут опираться на любые сенсорные ощущения – слуховые, оптические, кинестетические, а также тактильные.
Информационное понимание психики предполагает различие психических процессов также по их строению (структурному и операциональному), функциям и свойствам. Это позволяет, например, не смешивать функции памяти, внимания или регуляции с функциями мышления, не объяснять расстройства мышления только нарушениями других психических функций, например, как это часто делается, по нашему мнению, в современных нейрокогнитивных теориях патологии мышления [Чередникова, 2011b]. Веккер полагал, что мышление человека, являясь когнитивным процессом, отличается не только от других психических процессов (эмоций, регуляции, памяти, внимания и т.д.), но и от более низких по уровню организации когнитивных процессов, таких как сенсорные, перцептивные и репрезентативные. Мышление при этом является и закономерным продолжением развития и высшей ступенью когнитивного отражения, что можно представить в следующей схеме:
Рисунок 1. Иерархия когнитивных процессов в теории психики Веккера
Специфика информационных функций мышления. Мышление имеет собственное строение, функции и свойства. Прежде всего, оно способно отражать не только предметный мир с разной степенью пространственно-временного изоморфизма (подобия), как это делают образы, но выделять и отражать собственно отношения между объектами. При образном отражении эти отношения остаются не выделенными, но вмонтированными в целостную структуру образов объективного мира, или даже скрытыми в ней. Например, невозможно в образе восприятия или даже представления отобразить отдельно от самого предмета его видимые или внутренние свойства (отношения). Нельзя увидеть или представить отдельно от самого стола параллельность линий его столешницы, ее устойчивость, твердость материала и т.д. Но, как видно, это легко сделать словами
Специфика состава информационной структуры мышления. Отражение объективных отношений в мышлении становится возможным благодаря знакам или символам, которые содержит обычная речь или любой другой символический язык. Именно поэтому, в отличие от других когнитивных процессов, мышление является двуязычным, включающим как язык образов, символов (речь). Кроме того, структура мышления отличается от строения сенсорно-перцептивных процессов не только двойным составом своих структурных элементов (образов и символов), но и характером связей
между ними. Так, образы и речевые сигналы связаны между собой в мышлении процессом постоянного взаимообратимого перевода выделенных отношений с одного языка на другой (с языка образно-пространственных целостных структур на язык последовательных символов речи – и наоборот). Поэтому образы не просто составляют наглядную сторону мышления, иллюстрируя его отдельные ходы или мысли. А речь не просто сопровождает мыслительный процесс, служит его опорой или внешней формой выражения мыслей, как это явно или скрыто предполагается в современной научной психологии. Образы и речь являются структурными компонентами самого процесса
мышления и необходимы для выполнения его собственной специфической функции – отражать собственно отношения объективного мира. Без сенсорно-перцептивных процессов невозможно отражение отношений объективной реальности, а без речи – вычленение объективных отношений из целостной структуры образов этой реальности.
Механизм мышления как информационного процесса. Необходимость взаимодействия образов и слов в мышлении человека подчеркивали многие ученые [Рейтман, 1968; Пиаже, 1969; 2003; Пушкин, 1971] Однако только Веккер раскрыл сущность этого взаимодействия как взаимообратимый перевод объективных отношений с языка образов на язык слов и обосновал его возможность в рамках понимания общей информационной природы образных и символических речевых процессов [Веккер, 1974; 1976]. При этом опускаем рассмотрение всех вопросов общей теории информации и организации психических сигналов как частных форм информационных процессов, подробно представленных в трудах Л.М. Веккера.
Специфика информационных языков мышления. Согласно теории Веккера, все психические структуры являются формой информационных кодов, отображающих объективный мир с той или иной степенью подобия (изоморфизма). При этом психические образы – это наиболее частные формы организации информации, в которых объективный мир отражается с наибольшей степенью подобия (на уровне пространственно-временного метрического изоморфизма, например). Речь как язык символов относится к наиболее общей форме информационных кодов, в которых источник отражения (объективный мир) в максимальной степени скрыт, зашифрован, поскольку символический язык представляет лишь линейную одномерную последовательность символов, взаимно упорядоченных по отношению к состояниям источника информации. Но собственно психологическая речь обладает еще признаками однонаправленной напрерывности, что соответствует топологическому уровню временной шкалы изоморфизма. В этом смысле речь как информационный процесс имеет специфику психических информационных процессов, но располагается на временной ветке общей шкалы изоморфизма сигнала и источника информации. При этом она является частным случаем кода в общекибернетическом понимании, например, нервный, генетический, бинарный код программирования или товарный полосковый штрих-код и др.
Информационные особенности взаимообратных процессов языкового перевода.
В силу более простой структуры символического языка, переход с его уровня на язык образов является процессом декодирования информации, т.е. раскрытия всей ее полноты с помощью чувственного опыта. Но обратный переход – с языка образов на язык слов – это уже процесс кодирования, или тот частный вариант перекодирования, который переводит все конкретные подробности информации в более простую, общую и поэтому более зашифрованную форму. Именно этими особенностями соотношения процессов декодирования и перекодирования отличается мыслительный взаимообратимый языковой
перевод от собственно лингвистического перевода. При лингвистическом переводе имеет место лишь процесс перекодирования с одного языка на другой, но декодирования информации при этом автоматически не происходит, поскольку для понимания значения речевых символов необходим их перевод на образный язык, т.е. осмысление. И это легко можно видеть на примере машинных переводчиков иностранных языков, которые, за исключением простых или шаблонных случаев, редко адекватно передают смысловое содержание текстов.
Информационная сущность культурно-исторического происхождения мышления.
Информационное понимание мышления как двуязычного взаимоперевода
соответствует научным представлениям о культурно-историческом происхождении мышления как высшей психической функции [Выготский, 1960]. Внутренний «диалог» двух языков мышления является, по существу, производным вариантом процессов межиндивидуального общения, т.е. итогом интериоризации структурной формы «внешнего диалога». Эта двуязычная форма человеческого мышления исторически формировалась по мере развития речи как средства общения в процессе предметной трудовой деятельности. Так, психомоторные действия с предметами раскрывали свойства и отношения вещей, что психически отображалось в образах, а выделенные в ходе предметной деятельности объективные отношения одновременно фиксировались в речевых символах. Так общественная практика, преобразующая объекты, одновременное образное отражение и словесное обозначение ее процесса и результатов порождали тот механизм, который формировал человеческое мышление. Этот механизм универсален как для исторического, так и онтогенетического становления мышления и представляет собой взаимоперевод с языка образов на язык символов. Таким образом, мышление является продолжением и частной формой того общего информационного процесса, каким является по своей сущности коммуникация между людьми в обществе.
Структурная формула допонятийной и понятийной мысли. Результатом взаимообратимого перевода отношений в процессе мышления является мысль, а ее элементарной формой – суждение (но не понятие, как в логике). Суждение включает два операнда и связку между ними, или оператор, что по смыслу соответствует структуре выделенных в мысли отношений между двумя объектами.
Рисунок 2. Структурная формула суждения
Этой трехчленной структуре суждения соответствует и состав его речевой формы, или предложения, содержащего подлежащее и сказуемое, или субъект и предикат, где последний связывает субъект с его свойствами или отношениями к другим объектам. Например, «роза была белая» или «озеро отражало горы». Такой взгляд на структурное строение мысли согласуется с концепциями пропозиции в современной психолингвистике и логическом анализе языка науки [Кацнельсон, 2001; Падучева, 2004]. В пропозиции (речевом высказывании, предложении) выделяют семантико-синтаксическую структуру,
которая считается изоморфной структуре факта. Нетрудно заметить, что такое стабильное операнд связка операнд семантическое ядро пропозиции представляет собой инвариант выделяемых в мысли отношений между объектами.
Структурная формула отношений одинакова для обоих языков мышления – образного и словесного, только в образах отношения являются встроенными в структуру целостного отображения объекта и объектной ситуации. Это обстоятельство отображено на рис. 3 заключением образных операндов и связи между ними в прямоугольник. Исходя из сказанного, можно схематично так представить модель допонятийной мысли как межъязыкового информационного взаимоперевода:
Рисунок 3. Структурная формула допонятийной мысли как взаимоперевода отношений с языка образов на язык слов.
С.Д. Кацнельсон [Кацнельсон, 2001] буквально в терминах информационной теории описывает эту модель образно-речевого перевода как расчленение с помощью речемыслительных структур синкретических образов действительности на семантические элементы и последующее преобразование многомерных образов сознания в «одномерные отношения линейной речи» как системы символов.
В качестве операндов в суждении могут выступать как образы или их обобщенные представления, обозначенные словами, так и понятия. Понятия имеют двухуровневую структуру, включающую инвариант родовидовых отношений. Например, в суждении «собака громко лаяла» за словами «собака» и «лай», скорее всего, стоят конкретные образы. В то время как в суждениях «собаки лают, а вороны каркают» явно фигурируют общие представления. Предложение «Собака – самое близкое человеку существо среди всех млекопитающих животных» содержит понятийные речевые структуры. При понятийной организации мышления, структурная формула операндов мысли будет иерархичной, включающей как минимум два уровня – видовое определение и указание на
его ближайший род. Причем это родовидовое соподчинение существенных признаков объекта представляет собой низменный инвариант объективных отношений. Развитое понятийное мышление включает многоуровневую систему иерархии таких понятийных инвариантов. При этом понятийным словесным структурам, как убедительно показывают экспериментальные данные [Веккер, 1976], соответствуют и более обобщенные образные схемы и представления. Структурную модель понятийной мысли схематично можно представить так:
Рисунок 4 – Структурная формула понятийной мысли
Как видно из рисунка 4, в процессе мышления инвариантному взаимопереводу подлежат не только горизонтальные – пространственно-временные, модальноинтенсивностные и производные от них отношения (смысловые, логические,
количественные и др.), но и вертикальные – обобщающие и родовидовые (или понятийные) связи между операндами, которые в образах не расчленены.
Гипотезы о нарушениях мышления, следующие из его структурноинформационной модели.
Теория мышления, разработанная Л.М. Веккером в рамках информационного подхода, представляет продуктивные возможности для изучения и понимания вероятных патологических механизмов и структуры нарушения мышлении при шизофрении. Так, исходя из выше изложенных положений теории о структурной организации мышления как результата, можно предположить, что уязвимыми к повреждениям могут оказаться все компоненты, включенные в структурную формулу мысли – операнды, операторы-связки и механизм взаимоперевода отношений между операндами (кодирование – декодирование). Безусловно, мышление может быть нарушено и как процесс, как умственный акт деятельности, имеющий фазовую динамику. И поскольку в структуру любой деятельности, помимо ее эффекторного звена (умственных операций, в данном случае), включаются побудительные силы (мотивы), а также когнитивные компоненты (программа, акцептор действий, мониторинг обстановочной ситуации), то есть все основания рассматривать нарушения любого из компонентов умственной деятельности как причины нарушений самого мышления. Именно с этих позиций Б.В.Зейгарник пыталась объяснить все нарушения мышления, в том числе и структурные, расстройствами мотивации и сложной иерархии мотивов, искаженных в структуре социальных отношений аутистической личности больных шизофренией [Зейгарник, 1986].
Однако информационный подход к пониманию мышления дает не меньше оснований связывать структурную патологию мышления не с расстройствами его
составных компонентов как акта умственной деятельности, а с расстройствами структурных компонентов самой мысли как результата отражения отношений между объектами. Информационная модель понятийной мысли, представленная выше, предполагает как минимум 8 структурных нарушений:
Наряду со множеством слабых разнонаправленных корреляций, которые были выявлены между различными НМ при шизофрении, отмечаются и более тесно связанные параметры, отчетливо различаемые на рисунке 5 (выше). Их группировки на фоне сетевой организации динамичных функциональных связей образуют элементы определенной структуры патологического мышления. Эту структуру и описывают полученные в исследовании факторы. Среди них наиболее устойчивыми к различным вариациям данных и условий ФА оказались следующие:
Алогизм/Соскальзывания/Метафоричность/Разноплановость/Сверхвключаемость, Фрагментарность/Ошибки восприятия, Псевдоабстрактность/Символизм, Формализм, Резонерство, Нестандартность, Претенциозность, Нелепость/неадекватность, Некорригируемость, Амбивалентность, Абстрактность, Неологизмы, Стереотипии и Планирование /Интеграция. Содержательный анализ всех выделенных факторов показал, что только часть из них можно отнести к структурным расстройствам мышления, в соответствие с принятым определением этого рода НМ. К неструктурным расстройствам мышления были отнесены факторы, включающие расстройства динамической, регуляторной и личностно-коммуникативной сторон мышления, а также расстройства других психических функций (памяти, внимания, эмоций).
Среди устойчивых факторов, которые могли бы отражать структурные расстройства, предсказанные информационной моделью Л.М.Веккера, были выделены следующие: Псевдоабстрактность, Фрагментарность/Искажения зрительных образов, Алогизм/Соскальзывания, Резонерство, Абстрактность, Некорригируемость, а также Неологизмы и Формализм. Все они, очевидно, разделяются на две разные группы факторов, связанные отдельно с «образными» и с речевыми нарушениями мышления. С одной стороны, это Псевдоабстрактность графических образов в пиктограмме, Фрагментарность/Искажения зрительных образов восприятия и графических представлений, а с другой стороны – Абстрактность вербальных обобщений, Неологизмы (искажение значений и формы слов), а также Алогизм, Формализм (нарушение связи между семантикой и звуковым образом слова) и Резонерство.
Такое разделение на вербальные и «образные» факторы нарушений мышления согласуется с гипотезой информационной модели мышления о двуязычной природе мышления. Кроме того, оно соответствует также известным нейропсихологическим концепциям о различиях правополушарных (образных) и левополушарных, преимущественно речевых, процессов когнитивной обработки информации [Lezak, Howieson, Loring, 2004; Лурия, 1969; Вассерман, Дорофеева, Меерсон, 1999; Хомская, 2005; Цветкова, 2001], а также выделению в классической психологии разных видов мышления – вербального и невербального [Wechsler, 1997; Flanagan, Harrisson, 2005; Шванцара и др., 1978; Анастази, Урбина, 2002]. Некоторые из выделенных факторов «образных» и речевых нарушений мышления оказываются попарно сопоставимыми, а также вертикально упорядоченными по степени обобщенности их операндов, что показано на схеме ниже:
Рисунок 6. Парные факторы расстройства образных и словесных обобщений
На этой схеме пары Псевдоабстрактность образов – вербальная Абстрактность и Фрагментарность/Искажения зрительных образов – Неологизмы отражают расстройства на разных уровнях абстрактности-обобщенности операндов на обоих языков мышления. Такая горизонтально-вертикальная координация названных факторов адекватно проецируется на иерархическую структуру двуязычной матрицы понятийного мышления в информационной модели Веккера (см. рис. 2 выше). Если добавить в эту конструкцию еще два более специфичных фактора, которые с меньшей частотой были воспроизводимы в результатах ФА, то получится многоуровневая структура нарушений мышления, разные
ступени которой представлены симметричными факторами образных и речевых расстройств мыслительных процессов, что отражено в нижеследующей таблице:
Таблица 5 – Структура симметричных образных и вербальных факторов НМ в группе шизофрени
| Нарушения образов | Нарушения слов |
| Псевдоабстрактность пиктограмм (графические знаки, лишенные конкретного содержания) | Абстрактность вербальная (отрыв значения мыслей от их конкретного содержания) |
| Схематизм образов пиктограмм (обобщенная структура – схема графических образов) | Приблизительные обобщения, или неточность выбора ближайшей обобщающей категории в классификации предметов |
| Нарушения зрительных образов (фрагментарность, ошибки восприятия, пространственные и семантические искажения) | Неологизмы (приблизительное употребление слов и словосочетаний, с морфологическими искажениями или без них, словесные «новоделы») |
Можно предположить, что представленные пары нарушений мышления отражают расстройства выделения вертикальных отношений на каждом из языков мышления, что показывает подробное обоснование интерпретации обсуждаемых факторов.
Факторы Нарушения зрительных образов. По определению системы оценивания, к нарушениям зрительных образов относились их пространственные и семантические искажения, а также предметная или композиционная фрагментарность восприятия визуального тестового материала или графических образов в рисуночных тестах «Цветоструктурирование» и «Пиктограммы». Известно, что у больных шизофренией страдают опознание зрительных образов [Рубинштейн, 1978; Зейгарник, 1986], пространственные формы в графическом изображении [Болдырева, 1974], а также процессы глобализации, или связывания частей в целостный образ. Например, пациенты быстрей, чем здоровые испытуемые, извлекают из маскировочного фона фрагменты двух разных зрительных образов [Van Assche, Giersch, 20011] и больше затрудняются в переходе от глобальных стимулов к локальным, что связывают с дисфункцией магноцеллюлярных путей, преимущественно правополушарной теменной коры [Coleman et al., 2009].
Фактор Неологизмы также включает целую группу семантических и лексических расстройств употребления языка. Среди них разные варианты искаженного и приблизительного понимания значений слов, легких и грубых искажений морфологической структуры слова, вплоть до конструирования «новоделов» и создания личных идиом (см. главу 4). Анализ содержания этих переменных дает основания полагать, что именно они большей частью отражают повреждения исходного словесного материала символического языка мышления – искомых операндов мысли.
Среди нарушений образных и словесных операндов отмечается и большое сходство характера различных расстройств. Так, ассоциативным расстройствам образов восприятия соответствуют ассоциативные нарушения приблизительного по смыслу употребления слов в составе параметра неологизмы. Например, затруднения в определении типа верхней одежды на рисунке мужчины (плащ? врачебный халат? «спецовка»?) связаны с нарушениями семантических ассоциаций, как и неточность употребления оборота «комнатный уход» вместо «домашний обиход». Другое сходство – в конфабуляторных типах расстройства образов и слов. Например, глобус на картинке конфабуляторно искажается и воспринимается как барабан, а героиня рассказа – птица галка – в конфабуляциях пациента, пересказывающего историю «Галка и голуби», становится «девушкой Галей». Фрагментарность – еще один тип расстройств, одинаково характерный как для нарушений образов, так и слов.
Многие неологизмы представляют собой простые фрагменты разных слов, например, «пόслы» вместо «послания» или «чел» вместо «человек». Но кроме того в комбинаторных словесных новоделах также встречаются пространственные искажения, странные комбинации и контаминации, как и в зрительных образах. Например, комбинация «отмест» заменяет слово «отсек», а в неологизме «утрежнять» сливаются (контаминируют) смысл и морфемы сразу нескольких слов (упражнять, тренировать, утруждать, напрягать). В перечень структурных инвариантов вербально-образных нарушений можно добавить огромное множество примеров. Они широко представлены в литературе, но либо отдельно друг от друга, без анализа сходства парных словесных и образных форм [Болдырева, 1974; Зейгарник, 1986; Белый, 1992; Херсонский, 2000; Andreasen, 1986; Chaika, 1990; McKenna, Oh, 2005; etc], либо под рубриками общих для них механизмов нарушений – конденсации, контаминации, комбинации, агглютинации и др. [Блейхер, 1986; Rapaport, 1968; Holt, 1970; Johnston, Holzman, 1979; Harrow, Quinlan, 1985; Exner, 1993; Kleiger, 1999].
Факты сходства структурной патологии образных и словесных операндов остаются при этом скрытыми, однако многочисленность таких парных 168 соответствий не может быть случайной. Она с большой вероятностью указывает на общие закономерности нарушений структурной формы как символьных, так и образных операндов мышления, и, возможно, на общие мозговые механизмы этих расстройств. Вероятно не случайно, что при сокращении числа параметров, выделяемых факторов, а также при компрессии пространства признаков патологического мышления за счет увеличения других психологических переменных (ФА9, ФА10 и ФА11) неологизмы часто попадают в фактор с Нарушениями образов восприятия. Однако известное различие морфофункциональных структур головного мозга, обрабатывающих зрительную и речевую информацию, может быть той детерминантой, которая стоит за разделением факторов Неологизмы и Нарушения зрительных образов в других условиях ФА. Фактор Формализм.
В нашей системе оценивания Формализм включал те нарушения суждений, которые опирались не на семантическое содержание слов, а на формальные характеристики их звуковых образов или лексико-грамматических категорий. Например, «картина и обувь имеют общее в том, что обувь носят, а картина несет информацию»; или – «ножи режут, а ножницы отрезают»; кот и дом похожи буквой «О» или тем, что оба – слова мужского рода и др. В зарубежные тесты нарушений мышления часто входит оценка близкого по существу расстройства – «clanging» [Andreasen, 1986], связанного с неадекватным влиянием ассоциаций по созвучию на мышление. Эти звуковые ассоциации, вклиниваясь в речь по ходу рассуждений, нарушают их смысл или уводят его в сторону. По-видимому, фактор Формализм фиксирует нарушения мышления, вызванные разрывом связей между образной (звуковой или зрительной) формой слова и его образным содержанием, или семантикой.
Поэтому формализм тоже относится к расстройствам самих операндов речевого языка. Но в неологизмах, при любой искаженности грамматической формы слова за ней всегда стоит какое-то содержание, хотя бы и семантически искаженное, но всегда доступное пониманию для самого автора. А при формализме происходит отрыв звукового или визуального образа слова от его семантики, так как она полностью игнорируется в ответах испытуемого. Можно предположить, что обособление фактора Формализм от фактора Неологизмы, несмотря на их общую связь с речевыми операндами мысли, возможно, обусловлено морфофункциональной дифференциацией речевых структур мозга, ответственных за разные компоненты речевого процессинга. Среди них как раз выделяют фонетическое (височная кора, зона Вернике), фонологическое (височно-теменная кора), артикуляционное (зона Брока) и зрительное декодирование (затылочные отделы) и перекодирование слов, а также их семантическое раскодирование (задние и передние ассоциативные зоны коры, и не только речевого полушария) [Martin A., Chao L., 2001; 169 Hagoort, Baggio, Willems, 2009; Rogalsky, Hickok, 2009; Бехтерева и др., 1985; Морозов и др., 1988]. Таким образом, избирательные дисфункции разных областей речевой коры или их взаимосвязей, гипотетически, могут приводить и к различным специфическим расстройствам мышления, типа формализма
Факторы Псевдоабстрактность и Абстрактность. Можно предположить, что эти факторы, представленные на верхнем уровне в информационной модели понятийного мышления (таблица 5), отражают расстройства вертикальных отношений внутри каждого
из двух языков мышления, а именно – полный отрыв обобщений от их конкретносодержательной базы. Действительно, в патофеномене образно-графической
псевдоабстрактности (пиктограммы) предметные представления о каких-либо объектах,
отношениях между ними, частных или общих понятиях сводятся к их обозначениям с
помощью абстрактных знаков или геометрических фигур. Последние при этом лишены
всякого содержания, как, например, при изображении восклицательного знака к слову
«победа». А в пределе в псевдоабстрактной пиктограмме утрачивается не только всякое
содержание образа, но и полностью сворачивается его символическое обозначение, как
при изображении точки к понятию «справедливость».
Симметричный речевой патофеномен – Абстрактность, в свою очередь, отражает
ту же предельную обобщенность операндов или отношений между ними, но уже на языке
слов. Предметное содержание слов при этом заменяется абстрактными, «пустыми»
вербализациями, настолько общими, что трудно или невозможно понять, о каком
конкретно предмете идет речь. Пример – отнесение транспорта и бытовой техники к
категории «углеродосодержащих соединений», а животных и птиц – к «биотам».
Что касается морфо- и нейрофизиологической базы как возможной основы
структурного разделения таких нарушений мышления как абстрактность и
псевдоабстрактность, то современная нейропсихология пока не располагает ответом на
этот вопрос. Известно, что снижение абстрактного мышления, в основном, характерно для
возрастных изменений [Harnish, et al., 1994; Nixon, Parsons, et al., 1995], диффузных
поражений головного мозга – болезни Гетингтона, множественного склероза сосудов
головного мозга, алкоголизма и др. [Lylle, Gottesman, 1979; Beatty, Hames, Blanco, 1995;
Nixon, Parsons, et al., 1995; Lezak et al., с. 569, 573, 583] – или же для массивных локальных
повреждений, независимо от их топики [Лурия, 1969; Mesulam 2000]. При этом в зависимости от содержания концептов, уровня обобщенных категорий, образного или
продолжение следует...
Часть 1 Тема 5. Ошибки мышления . Теория мышления Л.М. Веккера, Проблемы которые вызывают у индивида
Часть 2 Проблемы которые вызывают у индивида ошибки мышление - Тема 5.
Часть 3 - Тема 5. Ошибки мышления . Теория мышления Л.М. Веккера,
Часть 4 - Тема 5. Ошибки мышления . Теория мышления Л.М. Веккера,
Как ты считаеешь, будет ли теория про ошибки мышления улучшена в обозримом будующем? Надеюсь, что теперь ты понял что такое ошибки мышления, причины ошибок мышления, факторы нарушения операторов мысли, теория мышления л.м. веккера, теория веккера и для чего все это нужно, а если не понял, или есть замечания, то не стесняйся, пиши или спрашивай в комментариях, с удовольствием отвечу. Для того чтобы глубже понять настоятельно рекомендую изучить всю информацию из категории Психология ошибок и иллюзий
Комментарии
Оставить комментарий
Психология ошибок и иллюзий
Термины: Психология ошибок и иллюзий